«Добавьте льда и мне... Спасибо, мисс».
Здесь каждый пятый говорит по-русски,
а пьяный нищий навевает мысль,
что мы в стекляшке где-нибудь под Курском
пережидаем ливень. «Вы давно
сей континент освоили?» — «Не очень,
поскольку мне казалось, остано-
вка вынужденная, на время. Впрочем...»
Тут зажигалка, цокнув языком,
лизнула сигарету. Фильтр в помаде.
Дым проникает в волосы ползком
и пауза, как в довоенном МХАТе,
висит, приотворив случайно дверь
в таинственную темень многоточий,
куда не вхож ни человек, ни зверь...
Нью-Йорк и дождь — коктейль для одиночеств.
И блеск её фисташковых очей
сквозь дым и вязь словесной партитуры
сигналит приближенье авантюры —
мизинец вдет в колечко от ключей...
«Вы правы, хорошо там, где нас нет».
Всего же лучше там, где мимоходом
поилкой для пернатого народа
мы оставляем неглубокий след.
Пусть из него тщедушный воробей
напьётся всласть — и вексель наш оплачен!
Эмпайр Стэйт билдинг в марле до бровей.
Здесь, кажется, и дождь идёт иначе...