на пределе
За то, что жив, плачу исправно дань – молитвослов и крест потерь несу.
Тепло души спешу друзьям раздать и над собой устроить самосуд:
вот тут недолюбил, недоглядел, а здесь не спас кого-то из ребят…
У их могил провёл вчера весь день, - искал ответ, да потерял себя…
Опять в разрывах ночь: «Аллах Акбар» и «Отче Наш» скрестили сыновей…
Кровавый бой для смерти – Божий дар, что вдоволь дал наесться плотью ей.
Горит трава, надежды и мечты, огонь в «коробке» экипаж сожрал,
в тела навечно вплавились кресты… в руке муллы – простреленный Коран.
Вскочил с кровати, распахнув окно, морозный воздух с жадностью вдохнул…
- О боги Неба, сжальтесь надо мной, - ответьте: Вы – одобрили войну?
*****
жаль моя
В ночной эфир распахнуто окно. Ты смотришь вверх, на полную луну.
Вздыхаю грустно: «так и не уснул»… хороший мой, до трепета родной.
О чём же…? Впрочем, это ясно мне: в который раз туда пошёл солдат,
где с честью долг Отечеству отдав, угробил сердце, на чужой войне…
Все тридцать лет преследуют тебя сюжеты тех событий, боль утрат...
вернувшись в «ад», до самого утра ты воскрешаешь в памяти ребят.
Ну, разве может сердце не болеть, коль постоянно рану бередить?
На волю рвётся жалость из груди, но ты страшишься жалости моей…
Какое заблуждение! Жалеть – не значит видеть жалким. Жаль мою,
в любовь вплетая, нежностью даю тому, кто всех дороже на земле!
Тяжёлых дум крылом развеять тьму хочу тебе, став Ангелом в ночи,
обнять и раны бережно лечить, целуя губы счастью своему…