"Маленькая жизнь" Ханья Янагихара – или БОЛЬШАЯ ГРЯЗНАЯ СТИРКА
Случайно услышал об этой книге от своей приятельницы, ее вкусу и умению читать доверяю. Она сказала, что ей интересно бы было услышать мое мнение по поводу книги. И однажды сообщила – я привезла тебе книгу.
Рассчитывал я конечно на обычный формат, и когда вдруг увидел, как она несет огромную толстую книжищу, в 700 страниц, как оказалось, то обомлел от изумления.
Страшно начинать читать такой обьем.
Я начал. Прочитал первые 130 страниц и в принципе мог сказать мнение о книге, не тратя времени на дальнейшее чтение.
Книга написана талантливо. С трудом верится, что это первая или вторая книга автора. Такие объемы не создаются без длительной тренировки и подготовки.
Итак – общее мнение от первого чтения:
Вас окунают в мир странных субьектов, все плохо, денег нет, вокруг одни проблемы, квартира, в которой селятся четыре героя книги, грязная и неуютная, и вот в этом практически закрытом пространстве начинается самобичевание и психологический мазохизм. Постоянные намеки на гомосексуальные отношения, один из героев между прочим дает «отсосать» случайно своему сотруднику, и полная неуверенность в своих сексуальных предпочтениях. Нормальных подруг нет, семьи ни у одного нет. Ничего позитивного нет. Денег нет. Любви нет. Их судьба прослеживается от возраста 18-20 лет до 50 лет. Деньги потом появляются, все становятся успешными в своем бизнесе. Но Любовь так и не появилась, или появился гомосексуальный эрзац Любви, предлагаемый как образец эмпатии и глубоких, прочувствованных отношений.
По существу, говоря бытовым языком, некие интеллектуальные задроты с глубокомысленными рассуждениями.
Четыре друга – Джуд, Малькольм, Джей-Би, Виллем. Первый без роду-без племени стал юристом и математиком (странное сочетание профессий?), Малькольм – черный по происхождению, дизайнер и архитектор, Джей-Би – фотограф и художник с корнями с Гаити, Виллем – актер со скандинавскими родителями-фермерами, переехавшими в Америку от каких-то проблем, так и не понявший – любил он или нет своих родителей.
Все понемногу гомосексуалы, за исключением Малькольма. Правда и тот не может понять свои сексуальные предпочтения. То- подружка, то внутренние сомнения – может мне стать геем?, и временное увлечение своими друзьями (а может это сомнения автора книги?).
Это так, общее короткое впечатление.
Я долго откладывал попытку написать свое дилетантское мнение об этой книге. В течение месяца дискутировал сам с собой, пытаясь словами определить как свое личное отношение к книге, так и применить некоторые навыки анализа того, что изучает автор любой книги в своем произведении и есть ли в нем некая философия и нравственно-моральные терзания и проблема которая волнует автора и должна, по мнению автора, стать близкой читателю.
Итак, чтобы более понятным было то, о чем пытаюсь писать:
Четыре друга-студента – Джуд, скрытный, непонятный, в младенчестве брошенный родителями. О его прошлом ничего не говорится в начале книги, оно покрыто мраком, и только постепенно, на 300-400-ой странице приоткрывается этот занавес. Инвалид, страдающий невыносимыми болями, прихрамывающий и в некотором смысле беспомощный, в профессии юриста достиг вершины карьеры, жесткий и безжалостный в судебных делах.
Его инвалидность и болезни – это то ружье, как у Чехова, которое висит на стене и должно выстрелить в последней сцене. Оно и «выстреливает», тяжелейшими воспоминаниями о пережитом, изломанной психикой и сломанной судьбой.
Вокруг Джуда, его переживаний, эмоций, болезней, прошлого выстроена вся книга. При этом он ужасно (по версии автора) страдает от болей в спине и ногах, его регулярно сваливают с ног приступы. И при этом он с маниакальной настойчивостью прячется в ванной и режет свое тело лезвием бритвы, пытаясь, если возможно из этих действий правильно понять мотив этих поступков, как бы вернуться к себе, мол- тело не изменяет, и обрести уверенность в каждой конкретной ситуации, толкающей его на это. Он так часто и методически кромсает свое тело, что непроизвольно возникает мысль – ну, когда же он, черт возьми, покончит с собой очередным лезвием! Это сложное чтение, оно вызывает внутреннее раздражение и неприятие.
Как и следует ожидать – Джуд впоследствии заканчивает жизнь самоубийством. Этому предшествует долгая жизнь – карьерный рост и мучительные отношения с окружающими людьми, ампутация ног и на 40-ом году жизни возникшая любовь к Виллему.
В книге множество диалогов, порой вообще сложно отследить – кому принадлежат слова, масса действующих лиц.
Не берусь как-то анализировать отдельные эпизоды и поступки героев. Эта книга – фантазия, или, как определили в Послесловии к книге переводчики, - сказка.
Замечу – странная сказка. Вызывающая не совсем лучшие эмоции. И если переводчики говорят о том, что ее содержание – это отражение добра и зла, которые присутствуют в мире, и не заканчиваются, поэтому книга с несколько расплывчатым финалом.
Итак (еще раз) – о сексе и сексуальности в книге:
Секс в книге есть. Невнятный, бесформенный, аморфный. Читателю предлагается принять мнение, что секс живет сам по себе, независимо от пола. Из этой четверки кто-то спокойно говорит о сексе то с мужчиной, то с женщиной. И признает, что вот был разный секс – и с мужчинами, и с женщинами. Где-то появляются лесбиянки ( мне кажется, что лесбиянки не очень любимая автором тема). Расплывчатость этих понятий говорит о том, что, по мнению автора, секс не имеет пола. Т.е. нормально – если мужчине хочется секса, то он может быть как с мужчиной, так и с женщиной. Т.е. то, что формировалось тысячелетиями – гендерность, половые особенности – психологические, психические и физиологические, все это перемешивается и нам вместо Мужчины и Женщины предлагается некий суррогат сексуального обьекта – ЖеноМуж.
Это очень важный момент в книге. Нравственные и моральные критерии, благодаря которым общество развивалось и может развиваться, смещаются, происходит некая унификация обьекта, и, по мнению автора, секс – это просто удовлетворение неких потребностей, как элементарная мастурбация или онанизм, без партнера и чувств к нему, абстрактно существующее понятие, в котором случайно может присутствовать как мужчина, так и женщина.
Веками выстроена психология и физика отношений. Мужчина принимает решения и отвечает за поступки, он совершает поступки, и это делает его мужчиной, женщина – та скрытая сила и энергия, несущая в себе силу Природы, связанную с продолжением рода, без этого человечество существовать не может. Женщина – стимул жизни мужчины. Через единение с женщиной жизнь имеет свое продолжение. Через единение, а не срастание. И это – главное содержание и цель рождения каждого индивида.
Что мы видим в книге? Аморфные семьи этих 4-х друзей, кто-то умирает, не особенно любит их как детей. Сами же Джуд, Малькольм, Джей-Би, Виллем – прожив от своих 18-20 до 50-ти лет так и не создали семьи, не родили детей. Жизнь их вращается вокруг бизнеса и собственных переживаний. Они гомосексуальны. И это – норма по мнению автора.
У меня возникает всегда вопрос в таких случаях – какой же собственный сексуальный опыт, представление об отношениях мужчина-женщина, понимание сути этих отношений сформировали мировоззрение автора?
Я читал «50 оттенков серого». Я заставил себя прочитать эту книгу до конца, чтобы понять идею и автора. Вынудил и насиловал свою психику. Мое личное мнение – ее автор или девственница, или лесбиянка. Более безграмотного чтива о сексе я не читал. Ужасная лексика. Примитивный текст. В детали не буду углубляться, но я слишком хорошо знаю, понимаю секс, психологию и физиологию женского тела и о сексе мною написана книга, поэтому уверен, что такую книгу («50 оттенков серого») с интересом могут читать только сексуально озабоченные малолетки или боле взрослые, обделенные сексом и личным опытом, у которых в понимание секса входит либо один-два раза в месяц под одеялом, либо – тупо-молотобойный секс с фрикциями 100 в минуту.
А что же о "Маленькой жизни" Ханья Янагихара? Отдаю должное – она пишет талантливо, интересно, глубоко анализируя придуманные ею ситуации. Многое может заинтересовать. Мне, например, как профессиональному юристу, понравились ее рассуждения о тонкостях мышление Джуда и других героев книги- юристов, о профессии и понимании закона и его применения и влияния на общество. Многое может быть интересно.
Но… Всего очень много. Бесконечные мазохистские рассуждения героев. Мучительные воспоминания и описание надуманных страданий, способные довести до слез женщин-читательниц со слабой психикой. Чехов называет это публицистикой в худшем смысле этого слова, помехой для настоящего произведения. 700 страниц Маленькой жизни никогда не встанут в один ряд с 20-40 страниц Чайки или Вишневого сада. Никогда. По множеству причин.
Я вспомнил Ремарка «Три товарища». Там есть любовь к женщине, самопожертвование, сочувствие, поступки. У Ремарка подлецам и негодяям бьют морду, жертвуют собой. Там есть Настоящая Любовь. И представьте себе создаваемых Ханья Янагихарой новых героев в новой книге «Три товарища» в 21-ом век, которые вдруг оказываются поочередно влюбленными друг в друга, мучаются своими гомосексуальными переживаниями и кроме этих переживаний не способны ни к чему, ну – может быть в перерывах между редким муже-сексом еще ремонтируют в мастерской машины других геев.
И все-таки – о гомосексуализме:
В идее свободы личности гомосексуализм стал навязчивой идеей, Скандинавия и Запад утонули в своей «свободе», и это силовое навязывание новых нравственных ценностей приведет к необратимым последствиям. В Литве мальчикам запрещено в садике играть с пистолетиками и разными военными игрушками. На праздник Нового Года подбираются сценарии – без пола. Т.е. – все, и мальчики, и девочки, должны одеть костюм Снежинки.
Представляете – мальчик в роли Снежинки.
Поэтому, если женщины, читая книгу, склонны к сопереживанию и слезам, к восторженным откликам чуть ли не о »великом» философском романе 21-го века, то нормальные мужчины с четким пониманием своего физического предназначения, как правило отторгают навязываемые ценности и воспринимают книгу «в штыки». И это нормальная реакция. Настоящий мужчина, такой же ранимый в душе, как возможно и герои книги, но он четко осознает себя и приоритеты.
Да и зададим вопрос женщине-читательнице – а хочет ли она, чтобы рядом с ней был гей? Тот, чей пенис побывал в анусе другого мужика? Чье сексуальное либидо обращено не к ней, продолжательнице рода, а к непонятному мужчине, чаще всего изображаемому деликатным, с тонкой душевной структурой? Пусть она ответит на эти вопросы.
В интервью автор говорит об эмпатии. Как бы книга – попытка показать способны или нет люди сопереживать и чувствовать другую личность.
Что такое эмпатия? Вот великая Википедия пишет: «Эмпа;тия (греч. ;; — «в» + греч. ;;;;; — «страсть», «страдание», «чувство») — осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека без потери ощущения внешнего происхождения этого переживания[1]. Соответственно эмпа;т — это человек с развитой способностью к эмпатии.»
И там же в статье вставлено замечание: «В фантастических произведениях способность к эмпатии часто считается экстрасенсорной и доступной лишь некоторым людям. Такая эмпатия больше всего похожа на эмоциональную телепатию и может включать в себя способность воспринимать эмоциональные состояния «напрямую», даже без контакта с человеком, способность транслировать эмоциональные состояния, и многое другое. В реальности существование подобных форм эмпатии научно не подтверждено — экспериментальные попытки их обнаружить либо проваливались, либо такие эксперименты не удавалось повторить с прежним результатом.»
Способны ли к эмпатии герои книги? У меня сложилось впечатление, что эти все герои как фигуры вставлены в надутый резиновый шарик, они что-то пытаются, движутся к друг другу – но только ударяются поверхностью шарика, бессильные проникнуть в чувства и эмоции другого. Так что эмпатия в их отношениях не появляется, есть наигранная видимость глубины чувств и переживаний, но по сути – они чуждые друг другу, сосуществуют параллельно, в выдуманном ими пространстве, закрытые и зажатые.
По-моему – последовательно несимпатичные персонажи.
Да, еще, для понимания образа Джуда, необходимо рассказать его историю до конца. В детстве он оказался в монастыре, из монастыря его увел монах Лука, который сделал из него проститута и многие годы продавал мужчинам для секса, переезжая из одного города в другой. Когда их вычислила полиция, Лука повесился в ванной.
Джуд был в приюте, так его тоже постоянно насиловали воспитатели.
Потом в его жизни появляется доктор, который опять же насилует Джуда, заставив силой и угрозами жить в его доме. А когда Джуд пытается убежать из его дома, то докор переезжает его машиной. От этих травм Джуд и страдает впоследствии.
Странное общество. Вокруг одни педофилы и гомосексуалы. Везде! Где уж тут Чехову с его желанием и мечтой о прекрасном, умном, чистом и нравственно здоровом обществе!
И как вам сказка? Это об этой сказке пишут переводчики (их трое переводили книгу) в Послесловии?
Когда я прочитал книгу, то в какой-то момент у меня появилось образное сравнение, т.е. на что похож текст книги.
Представьте, что вам приносят большой целлофановый пакет, развязывают его и вам под нос вываливают кучу грязного белья. Вот – женская ночная комбинация, со следами спермы не желавшего детей мужа, засаленная, с пятнами менструальной крови. Вот – потрепанные мужские трусы со следами какашек, спермы и мочи. Бюстгальтер с грязными бретельками и темными пятнами от сосков.
И вам говорят: это эстетика жизни, это существует реально, цените это, уважайте и этих людей, и оставленные следы. Это новая мораль и нравственность. Вы должны научиться так жить и правильно воспринимать эти реалии. Пусть это станет и вашим, примите с пониманием и сочувствием. Любите, в конце концов, эту данность!
И что вы ответите? Хотите ли этих ценностей?
И о Любви: за образец любви читателю предлагается мазохистская гомосексуальная любовь Джуда и Виллема. О, тут автор постаралась изложить страдания и тяжкий путь одного мужского тела к другому. Можете лить слезы и сопереживать о том, как деликатно подводил Виллем Джуда к сексу. Один хочет секса, другой –Джуд- его не хочет, отягощённый воспоминаниями о педофильном опыте и разных приобретенных болезнях, не хочет – НО ЛЮБИТ ВИЛЛЕМА.
Любовь… Петрарка, Шекспир, Толстой, да и множество авторов других пишут о ней. Эти чувства и эмоции знакомы, известны и понятны. Это – естественные переживания, создаваемые Природой. И немного – собственным воображением, опять же подталкиваемым Природой и инстинктами.
Любовь ли то, о чем пишет автор?
Личное мнение, на другое я не претендую – это исковерканные переживания душевно искалеченных, бессмысленных своей жизнью, бесполезных по своему содержанию личностей. Они прожили жизнь впустую.
Ах да – логично, что в книге Малькольм и Виллем погибают в автокатастрофе. У Толстого Анна Каренина под поезд легла, мучимая нравственно, за нарушение жизненных принципов отношений между мужем и женой, между мужчиной и женщиной.
За что и почему Малькольму и Виллему пришлось погибнуть в книге – это загадка для читателя. Может просто автору было не понятно – куда их вывести в сюжете.
А Джуд наконец после смерти Виллема покончил жизнь самоубийством.
Он так долго к этому шел. Хоть и жаль героя, мне, как читателю, их всех жалко, более душещипательной истории я давно не читал, но чувство сарказма, возможно и необоснованное, и даже лишнее, не оставляет меня.
Хочется сказать – ну наконец-то Джуд умер!
И читал я эти 700 страниц все с более возрастающим желанием как можно быстрее закончить. Поэтому «проглотил» книгу за каких 1,5-2 недели.
Если спросить – посоветую ли я читать эту книгу кому-либо, то совершенно уверенно могу сказать: увидите ее в книжном магазине – уйдите прочь, идите лучше Русские народные сказки читать. Или – Синюю птицу. Или тех авторов, к которым всегда хочется вернуться – О,Генри… Джек Лондон…
Мнение абсолютно личное. Без претензий.
С геями я знаком, отношусь к тем, кого вижу сейчас, с большим уважением.
Без помпезности, голозадых парадов. Чтобы не калечили психику детей и подростков.
И хочется скорее избавиться от этой книги.
ГУГЛ выкидывает фото счастливых геев. Дети. С ними. Я просто тронут.
Растроган. Чувствую - пора бежать на собрание и заявлять о сопричастности.
Ну - там где-то рядом католические священники-педофилы. Ну ведь это ничего страшного, да? Пусть повеселятся. Да и с именем Бога. Святое.
Чтобы выродились все.
А нас призывают к толерантности.
а ЛГБТ-шники - толерантны?
ДОПОЛНЕНИЕ:
На Прозе.ру одна читательница оставила точный комментарий на книгу.
Привожу его целиком. Это еще один взгляд, точный, концентрированный:
Пытаясь уяснить смысл данного романа, я перечитала многие отзывы, которые по большей части ясности не внесли. Особенно меня «порадовало» объяснение переводчиков.
Это, мол, роман о дружбе…
Но, позвольте!
Здесь я пытаюсь ответить себе, в первую очередь, на вопрос: «Зачем написан этот роман?» и, во вторую очередь, разобраться, о чем он все-таки.
Оставим в стороне вопрос: «Стоит ли его читать?» (Стоит, конечно, но не ради эстетического удовольствия и приятного времяпровождения).
Обращаю внимание на одну деталь. Все отмечают, что действие романа происходит в неопределенном времени и, как бы, вне времени. При этом гаджеты присутствуют все 30 лет, покуда развивается действие романа. Причем (по некоторым деталям) вполне современные. И тогда… А не логично ли предположить, что действие романа происходит в относительно недалеком будущем? Поэтому и нет «временного фона», событий «внешнего порядка». Примет времени, так сказать. Ведь оно еще, как бы, не наступило.
Примерно на 400 странице выясняется (ну, утрирую немного, раньше), что главный герой романа – это Джуд (Иуда), мальчик, за ненадобностью, выброшенный в мусорный бак и подобранный «на воспитание» (или отданный) монахами. У монахов, коих 12(!) имена библейских апостолов (случайность?) и они периодически «воспитывают» Джуда, причиняя ему боль за несущественные проступки (чего только стоит эпизод сжигания на ладони мальчика масла, осуществленное монахом Петром) и насилуя (!)
/Дверь в его комнату никогда не закрывалась, за исключением тех случаев, когда приходил кто-нибудь из братьев». «Он научился вести себя так, чтобы это скорее заканчивалось»/.
А теперь вопрос. А что это за монахи такие и кому они служат?
Ответ очевиден.
Но при этом у них имена библейских пророков!
Это все напоминает перевернутый крест!
То, что совмещение библейских имен и таких деяний – это кощунство и плевок (в лучшем случае) в сторону христианства, я уже не говорю.
И, я считаю, что вышеизложенное – идеологическая канва романа.
/Виват, ювенальная юстиция! Все ее устраивает и монахов она не проверяет! «Все хорошо, прекрасная маркиза!»/.
А дальше идет, на мой взгляд неправдоподобное, утверждение автора, что монахи в промежутках между «воспитанием» успевают заложить мощную базу для дальнейшего образования Джуда…
Стоп-стоп!
А им это зачем? Тренируются в учительском мастерстве? Социальный долг выполняют? Они видят для Джуда какое-то будущее и сознательно это будущее моделируют? Вот это травмированное безродное и беззащитное существо они «отдадут» в общество, чтобы последнему было чем заняться? Потренироваться в доброте, например…
Да и способность глубоко травмированного, кроме всего прочего, постоянно словесно унижаемого ребенка (монахи постоянно объясняют ему, что он никто) так хорошо учиться, извините, сомнительна.
Это неправдоподобно!!!
Как говорится «Если поросенком из пеленок…»
Да будь от природы хоть сверхинтеллект, не разовьется он в таких условиях!
Но Янагихаре надо, чтобы этот мальчик стал математиком и юристом.
Я считаю, что (представим!) если бы он стал тем, кем стал в романе, то он со своими травмами, более-менее, справился бы. Некогда было бы ему думать о себе любимом и, _ снова и снова! _ переживать свои страдания.
Ведь прошли через издевательства и муки дети, узники нацистских концлагерей, и легче, чем взрослые, прошедшие их же, вписались затем в социум, социализировались.
Впрочем, каждая психика, индивидуальна…
Далее, брат Лука, бежит с Джудом из монастыря и, присвоив его тело, торгует им направо и налево. Завлекает Лука Джуда тем, что обещает домик и подобие семьи. (Вот эта мечта Джуда о семье и усыновлении красной нитью проходит через весь роман). А затем сообщает, что денег на домик не хватает и Джуд должен вспомнить, чем с ним занимались монахи и продолжить в том же духе.
Далее следует описание кочевой жизни с монахом Лукой.
Когда за Лукой пришла полиция (с чего бы вдруг?) и он, наконец, повесился, за Джуда взялись всерьез. Ему задали вопрос сколько раз его насиловали. На что Джуд ответил, что его не насиловали не разу. Тогда формулировку вопроса изменили, на что-то типа, сколько раз с ним вступали в половую связь и Джуд уточнил: «С Лукой или с остальными?», а полицейский, ведший допрос, прикрыл лицо рукой…
Кстати, меня несколько покоробило обещание Луки жениться на Джуде, когда тот достигнет совершеннолетия. .. Т.е. однополые браки уже разрешены. Факт. В какое время это происходит?
И еще возникает, при всей скудости анатомо-медицинских познаний, следующая мысль. При такой интенсивности сексуальных актов (слово «половых» тут явно неуместно), у Джуда должно быть выпадение прямой кишки. Но Янагихара из семьи врачей, ей виднее…
Когда издатели просили Янагихару убрать или хотя бы смягчить наиболее жестокие сцены, она категорически не согласилась.
Но, в самом деле, зачем все это смаковать?
Смею предположить, что на этом совершенно жутком педофильском фоне, все дальнейшие гомосексуальные отношения воспринимаются как нормальные и –ура!_ человечные, чуть ли не добрые, чуть ли не естественные.
Ну, не мешайте двум людям любить друг друга!!!
И теперь, перехожу к главному.
В романе Янагихары (кроме двух совершенно схематичных персонажей, скорее функций) нет женщин. И все гадают почему и что она хотела этим сказать.
Да, очнитесь вы! Не нужны здесь женщины. Это общество однополое. Или чрезвычайно многополое. Гендерно-нейтральное, так сказать. Зачем бабы, когда друг друга можно трахать?!
«А как дети рождаются?», - можно поинтересоваться от дремучей наивности. А за 30 лет на протяжении 700 страниц романа хоть у кого-нибудь кто-нибудь родился? Нет!!!
Вперед, к сокращению населения!
Семьи нет ни у кого из героев. И это – естественно в описываемом обществе. А это, смею считать, именно описание жизни общества. Для этого и нужны еще три главных персонажа. И жизнь то, вроде, продолжается. Есть художественные выставки, есть успешные карьеры, есть взаимопомощь, есть воспоминания прошлого (не такие жуткие как у Джуда). Но…
Воспоминания героев о родительских семьях тоже полны негатива. У кого-то инвалид в семье и это налагает отпечаток на все ее существование, у кого-то сложные до болезненности отношения с родителями. Короче, семья не панацея…
Единственная семья, которая как-то описывается в романе, это семья Гарольда. Вернее, это супружество. Жена у него – женщина (даже странно!). У Гарольда когда-то был сын, но он погиб.
И (ведь не откажешь Янагихаре в писательском мстерстве!) эта бывшая семья Гарольда воспринимается как «преданье старины глубокой», что-то из другого социального уклада. Тем не менее, консервативный Гарольд усыновляет Джуда. И так в сорок лет, наконец-то, сбывается мечта последнего о семье. Он снова становится ребенком. Эти превращения Джуда в «сына», его переживания в связи с этим, способны вызвать слезы. Он снова маленький и он любимый…
Но это – умиление сквозь чувство несуразности и неестественности происходящего. Чувство неизлечимой болезни, суррогата вместо натурального, чувство дремучей безысходности. Это – поиск счастья в несчастье. И усыновление Джуда не только не спасает его, но растравляет все, связанное с его детством, с его травмами.
Более того, само понятие семьи переворачивается, и воспринимается как нечто изжившее себя, больное и ненужное. Это – память о том, что ушло и чего уже не вернуть… Семьи нет. Есть ее суррогат.
Меня можно упрекнуть, что я вижу социальные аспекты там, где их нет. Но человек, как субъект - слепок социальных отношений, а общество состоит из людей, вернее из отношений, которые между ними складываются. (Банально, правда?)
Итак, в сухом остатке…
Вот вам отношения в обществе недалекого будущего. Проявления этой реальности наличествуют и сейчас, но пока не повсеместно.
«Но так будет! Туда идем, туда катимся, туда стремимся.
А кому непонятно, так вот, я вам показываю куда мы идем», - как бы сообщает автор.
Короче, мы движемся в общество педофилов и извращенцев, в общество дехристианизации, дегуманизации, в общество, где болезнь – это норма, где нет семьи, где нет настоящих здоровых отношений между людьми. Садизм, мазохизм, проявления психического нездоровья – норма. И надо быть терпимым, толерантным… никаким!
Поэтому описание дружбы – неубедительно, описание человечности – формально и отношения все как картонные.
А вот сцены садизма и педофилии выписаны, то, что называется, в натуральную величину…
Вы испытываете шок? Так на это и расчет! Подавились? Ничего, в следующий раз воспримите не так остро и, вообще, реагировать перестанете.
Понимают ли это переводчики, презентующие роман, как роман о дружбе?
Думаю, что понимают. Лукавят они.
И…
Мы же должны вписаться в глобальное общество, принять его ценности, права человека, права ребенка, ювенальную юстицию и много еще чего.
Вот так я отвечаю себе на вопрос «А зачем написан этот роман?»
На мой взгляд, «Маленькая жизнь» - это не столько жизнь, сколько отложенное, смакуемое самоубийство главного героя, которого к этому подталкивает все его детство, которое невозможно преодолеть.
Я сознательно не останаливаюсь на визуальных источниках, которые называет сама Янагихара. Типа, коллекции pret-a-porte от белого до черного до картины с четырьмя мужиками, перевернутым человеком и т.д. Это триггер, но не более. Настоящий источник куда как глубже…
И роман, отнюдь, не безобиден. Это не развлекательное чтиво.
Справиться с этим можно, будучи очень зрелым человеком и твердо, в течение всей жизни, усвоив основы христианской этики и культуры (и неважно при этом верующий человек или неверующий).
А если роман попадет подростку? Вы представляете размер психической травмы и корреляции восприятия действительности в соотношении с данной литературной величиной?
Ах, да! Не осилят современные дети эти 700 страниц. Пытаться не будут.
И СЛАВА БОГУ!!!
Светлана Чепиного 20.11.2021