Я поджег свою руку, перо сгорело,
Перевязка – плавящимся полиэтиленом.
Сел посмотреть на стекавшую кожу,
Но даже от этого не был встревожен.
Шевеление в картинах связано
С кровью, что капает на потолок. Смазано
Восприятие, как глазурь на прянике,
За глазами горят картинки-торфяники.
Мой рот на вкус – медикаменты.
В дверях столпились референты
С докладами об истине, эвкалиптовым
Чаем и знанием четким, но липовым.
День выжигает добела, ночь растирает
Докрасна. Сталагмитами нарастают
Вопросы, которые разрежет эскулап,
Скажет пан или пропал и что не так.
Острый аурихальцит обсыпал мысли.
Прозрачно сращенные веки изгрызли
Члены прайда повсеместного множества
Людей, чей трофей – комочек кожистый,
Когда-то бывший сердцем. Птицы
Летают над полями овса и пшеницы,
Избегая болота и бамбуковое дерево,
Где я не жалею о том, что делал и делаю,
Где я лежу и, смотря на небо,
Вижу – Млечный путь течет по венам,
Черные дыры съедают конечности,
Делая жизнь не такой скоротечной.
Скрученные плавают в дельфинарии
Пальцы, делают трюки, и их очертания
Наводят на воспоминания о последних
Зимах, где, уши заткнув, на дискотеке,
В комочек сжавшись, почувствовал
Отсутствие общности и напутствие
На одиночество, быть пришельцем,
Присланным на планету, погорельцем
Без дома, разорвавшим связки котом,
Пылью в том торнадо, потоке вихревом,
Что связывает с местом назначения
Место последнего явления – рождения.
Погружение. Дамоклов меч над головой.
«Что-то не так», «я урод», «я больной».
Я слышу через вакуум, как дышит Земля,
Как стратовулкан гудит и остаток угля
Шипит в кострище. Разлапистый прогиб
Усталой павшей ели, по ней первые шаги,
Мои шаги. Ослепленные светом глаза...
Дитя подземелья, я уже не вернусь назад.
Возрождение на кладбище в люпинах.
Сам не свой и ничей, сюжет для фильма
Слишком странный и психоделичный,
И путь неслышно-трансграничный –
Такова судьба. Выдыхаю мыльные пузыри,
Шепчу: «Распростри себя, распростри…»
Падаю среди цветов, крестов и плит.
Готов ли я возродиться, себя отпустив?
Keihne.
29.09.18