Ты приближался, вожделея,
она же ранила тебя,
смертельный кокон вокруг шеи
сплетая – видимо, любя.
Судьба свела в стеклянной банке:
права наука и молва –
отнюдь не вегетарианка
паучья Чёрная Вдова.
Тащил сушёных мушек ты ей,
часами в сети с ней висел,
вот только годы золотые
закончишь плохо, как и все.
О, сколько вас на дно упало,
дорогой скользкой семеня,
наружу выбралось так мало,
включая, в частности, меня.
Другие терпят, лижут раны,
покуда всё не истекло,
того не зная, что коварны
и паучихи, и стекло…