Париж бредёт туманом ночи
вдоль осовевших фонарей,
о каждом всё узнать охочий
и всё упрятать поскорей.
Идёт он блюзом блёклых капель
под капюшоном чёрных туч
туда, где свет открыв, искатель
вновь потерял последний луч.
Мосты, как в мир иной ворота,
до срока полностью пусты.
Луна подобьем эшафота
блестит с печальной высоты.
Всё небо - серой массы манна.
Над Сеной слышен чей-то стон.
В тумане призраки обманов,
признаний шелест в унисон.
Париж, куда бредёшь в тумане?
Свидетель крахов и надежд,
ты стар, как комик в балагане,
всё потешающий невежд.
Сады и парки взгляд унылый
на редких путников порой
бросают, по бульварам стылым
блуждают пьяные гурьбой.
Жизнь всех дряхлеющих окраин
тут колоритна до беды,
и ты бредёшь, канканом ранен,
от жарких слов до пустоты.
Вот Нотр-Дамм стоит, как домна,
и плавит мир изящных сфер
в своём ристалище огромном
до отвратительных химер.