Стул № 1
К юго-востоку в одиннадцать тридцать
бодро ступал молодой человек.
Где он успел этим утром побриться -
не разгадать эту тайну вовек.
Что о нём жители Чмаровки знали?
Где астролябию он приобрёл?
Псы как при прежнем режиме бежали
мимо желавших вступить в комсомол.
Дворник на улице Ленских событий
молча курил, на скамейке сидел.
Если б не водка, то много открытий
сделал бы между космических тел.
На молодом был костюм и штиблеты.
Шею закутал он в шарф шерстяной
и о невесте мечтал, как поэты,
как конь кобылу считает женой.
Также картину "Письмо Чемберлену
пишет правительство большевиков"
он замышлял. Видя дворницкой стены,
быстро избавился от башмаков.
Лёг на скамейку в костюме зелёном.
Вдруг позвонили. Дверь дворник открыл.
- Барин! - воскликнул он радостным тоном.
Тут молодой со скамейки вскочил.
Носом почуял он запах сокровищ.
Понял вошедший, что дело табак.
Дворник здесь нужен не больше чем овощ.
Он молодым был отправлен в кабак.
Так вот и встретились два человека.
И. Воробьянинов - отпрыск дворян,
щепка крушений двадцатого века,
встретил Остапа, чья юность - туман.
И пожилой рассказал молодому
о бриллиантах, упрятанных в стул.
Он и не мог поступить по-иному.
Есть ГПУ, - молодой намекнул.
Что ж. Он был прав. Разговор не на ранчо
был, а в стране удивительных дел,
где проживал предводитель команчей.
Дворник вернулся и хрипло запел.
Критик его не сравнил бы с Карузо.
Дворник запел одержимо, как Лепс,
хоть утверждают любители блюза,
что соловьям уподобился плебс.
Дворник ударил картузом по гире,
по цилиндрической гире часов.
"Ходики" нервно пробили четыре.
Барин пугал диким цветом усов.
Барин купил контрабандный краситель,
ну и покрасился, вызвав испуг.
Чуб и усы стали радужны вдруг.
Нынче Нью-Йорка и Лондона житель
видит таких постоянно вокруг.
Пёстрый не знал, что такое в грядущем
будет считаться гламурным. Как быть?
Бендер взял ножницы, по пёстрым кущам
ловко прошёлся, стал грустного брить...
И начинаются поиски стульев
в разных местах расцветавшей страны.
Дюжина стульев, как внутренность ульев
пчёлам, сообщникам стали нужны.
В эту эпоху был в моде Чайковский,
позже людей осчастливил Крутой.
Где-то в Мордовии брёл Паниковский,
брёл по Руси, как сын Шмидта простой.
Бендер прошёлся по дому собеса.
О эти платья в мышиных тонах
бедных старушек, им Гоголя пьеса
снилась, и юность. Им слышался Бах.
Вдруг как Нетребко взвыл Огнетушитель,
взяв неожиданно верхнее фа.
Если бы Данте, Рубальской учитель,
слышал, то сОздал бы гимн УЕФА.
Пять мужиков обжирались капустой.
- Это сироты, - признался завхоз.
Бендер прислушался к дружному хрусту.
- Дети Поволжья, - он сделал прогноз.
Стул не нашли, но бутылка зубровки,
курица с рисом и борщ, и компот,
также узор на десЯтирублёвке
скрасили стыд за мордастых сирот.
Странно, но больше везло Ипполиту.
Стул к нему в руки как чудо приплыл.
Фёдор, земляк его, с видом бандита
гамбсовский стул, взяв за ножки, тащил.
Бой состоялся в глухом переулке.
Ситец в цветочках как чайка кричал.
Пели пружины в тиши как гуцулки.
Стул раскуроченный в яму упал.
Два человека дрались как атланты,
будто поссорились братья Кличко.
И разошлись, не найдя бриллианты,
сразу поняв: их искать нелегко.
Стул № 2
Цокали капли. И пахло навозом.
Красноармейцы по луже прошли.
Старгород, впавший в весенние грёзы,
верил: он лучшее место земли.
Дом украшавшие львиные хари
были побиты стихиями лет.
Летом здесь славно играть на гитаре.
Тут мог когда-то ждать даму корнет.
Бюст увядающий, дымчатый веник
быстро редевших волос головы,
кожа лица, как холодный вареник, -
не украшают гадалку, увы.
К музе былой, к поцелуям зовущей
старорежимный вздыхатель пришёл.
Грустен, печален сей факт вопиющий.
Поздно, Елена, вступать в комсомол.
НО есть возможность дать денег сиротам.
Вас не забудет Россия, мадам!
Если концессионеров компотом
вы угостите, они придут к вам.
Знайте, вы, славная дочь Станислава,
ваш старый друг - это мысли гигант.
Но осторожно, возможна облава.
Как Цицерон Бендер, даже как Кант.
Запад поможет. Крепитесь, дворяне.
Бендер не Кант, он уже Хлестаков,
он хан Мамай, прибыл длЯ сбора дани
из стародавних замшелых веков.
Бывший бомонд городской размечтался:
"Если удача, то будет почёт."
А Воробьянинов всё надувался,
деньги считал, допивал свой компот.
Солнце катилось наклонно на запад,
напоминая - есть где-то Берлин.
Бендер почуял купюр сладкий запах.
Что первый стул - он как стартовый блин.
Ну, комбинатор, командуй парадом.
Ждёт Грицацуева в белой фате,
с мощным затылком и с алчущим взглядом,
робко зовущим к упругой тахте.
Тронулся лёд. Есть купюры для свадьбы.
Пьяный Остап зацелован взасос.
Стул номер два под невестой. Узнать бы
чтО там. Под утро стул Бендер унёс.
В жизнь воплотил завещание Фета.
О "на заре ты её не буди."
И убедился - сокровища где-то
в стуле другом. Защемило в груди.
Полесов, слесарь, разгневанным взором
испепелял явь, а новый трамвай
шёл, как по маслу, испортить которым
кашу нельзя, и тем более, май.
Бросил в толпу клич кинОоператор.:
"Глубже дышите. Взволнованы вы.
Праздник, товарищи!" А комбинатор
выяснил: стулья в музее Москвы.
Да, архивариус был разговорчив,
даже сказал где сейчас гобелен.
Ох, и какую он рожицу скорчил,
кукиш увидев червонцев взамен.
Стул № 3
Знали советской России статисты
сколько в огромной стране человек.,
сколько проктологов, сколько дантистов,
сколько здоровых и сколько калек,
сколько и где собирают с гектара
проса, овса, кукурузы и ржи,
мерят в экваторах выпуск муара,
знают где чаще плодятся ежи.
Лаокооня дымов бакенбарды,
граждан в столицу привёз паровоз,
а в эмиграции кавалергарды,
тихо старея, ловили стрекоз.
Гости столицы жилище искали.
Коля и Лиза купили матрас,
и к Иванопуло пришлых послали.
- Месяц медовый, - сказали, - у нас.
Месяц медовый, а заяц фальшивый.
Лиза расплакалась без колбасы.
Ей представлялись мангалы под ивой.
Коля представил бюджета весы.
Спор о вегЕтарианстве Толстого
хоть был горяч, не привёл ни к чему.
Коля пугал Лизу трупом коровы.
Он лицемерил. Ему самому
грезилась чётко котлета свиная.
Он закричал:"Прицепилась с Толстым."
- Ну хорошо же! Что делать - я знаю. -
Лиза в слезах растворилась как дым.
Лиза голодная, гамбургер съела.
Слёзы забыты. Уже веселей.
Надо придумать какое-то дело.
Лиза вошла в современный музей.
Лиза увидела новых знакомых.
Вместе все стали на мебель смотреть.
Лиза плылА в башмачках невесомых.
В креслах музейных нельзя посидеть.
И Воробьянинов к ней обратился:
"Вей опахалами, май-чародей!"
Бендер исчез. Декламатор склонился
к Лизе, назначил свидание ей.
Бендер со стульями встретился в зале,
выследил, прибыл в столичный пассаж.
Аукцион будет завтра - узнали
Бендер Остап и его верный паж.
А Грицацуева бурно страдала.
Слесарь в брандмейстеры выйти мечтал,
ведь Станиславовна даже не знала,
что Воробьянинов нагло ей лгал.
Фёдор-отец шёл по ложному следу,
в Харьков приехал, там Брунса искал.
А Воробьянинов думал:"Уеду
с Лизой в Париж,"- страстным взглядом сверкал.
Лиза и он за столом в ресторане
слушали из оперетт попурри.
Он водку пил и плясал как цыгане,
двести рублей растеряв до зари.
Лиза идти в номера не хотела
и Ипполита ударила в нос.
Под каблуками пенсне захрустело.
Что было дальше - тяжёлый вопрос.
Утро. Милиция. Ужас - в кармане
чудом осталось двенадцать рублей.
Да, не увидят его парижане,
к Сене идя с Елисейских полей.
Торг начинается. Бюст Александра
Третьего не актуален совсем
в новое время Ассоль, Ихтиандра,
песен Орловой, показанной всем.
Десять ореховых стульев выносят.
Прежний владелец, их видя, вскочил.
Бендер торг выиграл. Вежливо просят
сумму с процентами. Бендер застыл.
Он Ипполита поэму услышал,
понял - нет денег. Покинули зал
оба. Остап, как Отрепьева Гришу
раньше бояре, бить лысого стал.
Стулья меж тем по частям продавали.
О беспризорных подумал Остап,
завербовал их. Мальчишки бежали,
зная, - кто, не выпуская из лап
стулья, попёрли по разным жилищам.
Бендер не все получил адреса.
Скрылся один стул, а девять отыщем,"-
Бендер подумал, взглянув в небеса.
Коля ударил обидчика Лизы,
тот промолчал, даже пикнуть не смел.
Бендер стоял и смотрел на карнизы,
и вспоминал как ходил в жилотдел.
Коля ушёл. Ловелас возмутился:
"Будет дуэль!" - позабывший про цель,
про бриллианты. Остап удивился:
"Вот как! Что, на мясорубках дуэль?"
Элла купила два гамбсовских стула.
ВАндербильд видел такие? Ого!
Тут-то её мужа как ветром сдуло.
Бендер вошёл. Засверкал как огонь.
- Чай через ситечко пить - это модно!
Вам так идут и меха и халат.
Стул получил он легко и свободно,
ситечко Элле оставить был рад.
У Иванопуло стул появился,
в этом и был хоть единственный плюс.
У Ипполита луг зАсеребрился
на голове... Цвёл Советский Союз.
Стул № 4
Щукин бродил по пустынной квартире,
в ванную влез и намылился весь.
- Как хорошо без жены в этом мире,-
Щукин подумал, -прекрасно как здесь."
Всё хорошо, но пора бы смыть мыло.
Кран крутанул, но вода не пошла.
Пусто за дверью на лестнице было.
- Дворник, - он крикнул в чём мать родила.
В это же время ударила лошадь
Бендера, требовал он протокол
и, осмотрев Театральную площадь,
к дому, где Щукин был, быстро пошёл.
Щукин страдал у у захлопнутой двери,
слушал как в комнатах плещет вода.
И сам себя называл он тетерей.
"Господи, дворник,"- шептал иногда.
Щукин сидел как Мыслитель Родена.
Бендер открыл дверь легко без ключа.
В спальне воды натекло по колено.
Стул получил Бендер от москвича.
Мол, так и так. Мол, супруга просила,-
Бендер какую-то плёл ерунду.
Щукин был рад, хорошо ему было.
Что - стул какой-то. когда был в аду.
У Иванопуло стало два стула.
Бендер проценты успеха считал.
Лиза в обьятиях Коли уснула.
А Воробьянинов прОбормотал:
- Стул я не взял. Изнурёнков был дома. -
Бендер смеялся, он так хохотал!
И Ипполит стал похожим на гнома.
Как он беспомощен - он понимал.
Стул № 5
Авассалом угощал шоколадом
жившую недалеко от Москвы.
Бендера стук в дверь звучал камнепадом.
К девушке он обратился на "вы".
Юная быстро вскочила со стула,
это потребовал строгий Остап.
Где же она в этот вечер уснула?
Скрылась ли от изнурёнковских лап?
У Иванопуло три стула стало.
Очередной в кабинетах "Станка",
местной газеты - стоял где попало,
чуявший груз от звонка до звонка.
"Бендер отделался лёгким испугом,"-
вспомнив про лошадь, Остап прочитал.
Что же случилось с её милым другом? -
У Грицацуевой голос упал.
Стулья № 6 и №7
Карикатуры, статьи, фельетоны,
передовая, кроссворд, некролог,-
вот для чего рубят сосны и клёны,-
чтоб на бумаге народ видеть мог
тексты, чтоб люди могли возмутиться
действием хитрого Пуанкаре.
И треуголка из "Правды" годится.
"Труд" так идёт маляру на заре.
Авторы бились за место в газете,
каждый коллегу считал подлецом.
"Гамбсовский стул где, в каком кабинете?"-
думал красавец с черкесским лицом.
Это был Бендер, под лошадь попавший.
И Грицацуеву к мужу влекло.
Ося, увидеть её не желавший,
к ней приближался, себе сам назло.
Бендер оставил супруге лишь эхо.
Он убегал, слышал "суслик, постой!"
Где-то маячила новая веха.
Суслик считал: он уже холостой.
Утром в редакции Ляпис кудрявый
опус большой про про Гаврилу читал:
"Бегали пО полю зайцы оравой,
из пулемёта Гаврила стрелял."
"Волны на мол обрушались домкратом."-
Ляпис был как молодой Пастернак,
с воображением очень богатым,
мог написать про дырявый башмак.
Ляпис кричал и краснел, возмущался:
кто в его комнате стул потрошил?
Тронулся лёд, и Остап не терялся,
в эту ночь стул и в редакции вскрыл.
Стул № 8
Киса и Ося к театру Колумба
мимо футбольных болельщиков шли.
Сквозь шашлыков дым и запахи клумбы
мчались трамваи - Москвы корабли.
Кисе и Осе понравилась пьеса.
В темени чётко сказали:"Верблюд!"
Это конечно сказал Подколёсин.
Хрюкнуть он мог, и сказать слово "труд".
О Чемберлене спросили Степана,
тот за Агафьей ухаживать стал.
Он и квадратом и цветом тюльпана
как пролетарий её ублажал.
Бендер забыл увертюру на кружках.
Стулья увидел он перед собой,
не во дворце и не в частных избушках,
прыгал на них Подколёсин с трубой.
Цель компаньонов - не труд на заводе,
не оренбургский пуховый платок.
Им прокатиться бы на теплоходе.
Напрочь забыта газета "Станок".
График гастролей огромен, масштабен.
Труппу "Колумба" впустили на борт
белой посудины, названной "Скрябин".
плававшей будто со свечками торт.
Да, промедление смерти подобно.
Киса и Ося попали на рейс.
Бендер завхозу о красках подробно
плёл ерунду, произнёс "интерфейс!"
Стулья могли режиссёра каюту
мило украсить - решил режиссёр.
Как сибарит, как любитель уюта,
он был уверен в себе, как боксёр.
"Скрябин" у пристани в Бармино в девять
встал. Режиссёр из каюты ушёл.
Бендер решил сразу два дела делать -
лозунг писать и украсть стул. Орёл!
О положении международном
у дебаркадера лектор вещал.
Зрители, сгрудясь на лоне природном,
слушали, ветер им кудри трепал.
Бендер вошёл к режиссёру в каюту.
Верный напарник на стрёме стоял.
Бендер стул взял (не прошло и минуты),
ночью он стул вспотрошил и достал
ящичек липовый с медной пластинкой -
авторство Гамбса отметил гравёр.
Утром Остап над холщовой простынкой
молча застыл. Синий волжский простор
Бендер решил приукрасить плакатом -
сеятель сеет госзайма тираж.
Сеятель вышел какой-то помятый,
вызвавший зрителей ажиотаж.
Стулья № 9 и № 10
Время тащилось безумным фрегатом.
У Грицацуевой мыло купил
Полесов, слесарь, мечтавший когда-то
сделать комбайн из мотора и вил.
Осю и Кису прогнали на берег.
Оба на лавки легли у реки.
Бендер глядел на Венеру и верил:
планом своим удивит Васюки.
Утро обоих встречало прохладой.
Бендер подумал: кого бы привлечь
наглым враньём и пустою бравадой.
И шахматисты услышали речь:
- Ласкер, Алёхин, Рауль Капабланка
ехать хотят на турнир в Васюки.
На миллионы рублей от госбанка
будет построен дворец у реки,
плюс магистраль. Прилетят дирижабли,
и назовут Васюки - Нью-Москва,
где и пропишут Будённого с саблей.
Радостно слушали эти слова
волжские жители, жертвы гамбита.
Бендер от них получил мелкий взнос
на телеграммы для шахмат элиты.
Вечером он же поставил вопрос:
что из себя представляет идея?
Это возможность владеть всей доской.
Если живёшь ты, играть не умея,
то тренируйся, забудь про покой.
Тридцать любителей встали у досок,
Кисе отдавшие по полрубля.
Сколько носов, животов и причёсок,-
думал Остап как писатель Золя.
Бендер сыграл ход е-два - е-четыре,
лихо проигрывал всем тридцати.
У Грицацуевой было в квартире
проще, - он думал, пытаясь спасти
партию: спрятал в кармане фигуру.
Бендер услышал "отдайте ладью!"
и, поглядев на любителя хмуро,
бросил в лицо ему пешки. Адью!
Взвизгнул поклонник испанской защиты.
Бендер, как заяц, на пристань бежал.
Грёзы васюкинцев были разбиты.
Мчал лжегроссмейстер. Никто не догнал.
Бухнулся в лодку Остап и схватился
ловко за вёсла, как гонок призёр.
Киса его ждал, он не уклонился.
Камень в лоб врАг бросил. Волжский простор
принял любителей мата, на барке
перевернувшихся. Крикнул Остап:
- Ласкеру по фигу ваши хибарки.-
В Волге барахтались тридцать растяп.
Лодку к утру принесло в Чебоксары,
где беглецов ожидал теплоход.
Бендер плёл басни про спор с Элюаром.
Фёдор в Баку ожидал перевод.
"Скрябин" со стульями был в Сталинграде
в тОт день, когда, когда беглецов
прибыл туда к предрассветной прохладе.
Веял с реки аромат огурцов.
До Пятигорска отправилась труппа.
Следом на поезде двое друзей
ехали, глядя в окно, на халупы.
Небо, чем выше, тем было сизей.
Заночевали у места дуэли.
Лермонтов, дамы, Машук и нарзан
не отвлекали от выбранной цели,
но был как Гоби пустынен карман.
- Граждане, дайте...- ныл Киса угрюмый,
перед собою людей увидав.
- Вы депутат Государственной думы?-
взвыл Изнурёнков, как с неба упав.
Эллочка Щукина с мужем гуляла.
Ел осетрину собеса завхоз.
Бендер брал мзду у прохода к Провалу,
утром монтёру театра принёс
двадцать рублей. Долго ждали монтёра,
тот пару стульев Остапу припёр.
Их распороли - и ноль! Без задора
Бендер с горы посмотрел на простор.
Стул № 11
Брунс инженер, возле Чёрного моря
сидя на стуле, озоном дышал,
дань отдавая тропической флоре.
Вдруг он заметил: какой-то нахал
вылез из зарослей и обратился
с просьбой продать ему стулья свои.
Брунс, обращаясь к жене, возмутился:
стулья - основа уюта семьи.
- Матушка! - взвыл, на колени упавший,
Фёдор (да, это был именно он),
якобы стулья достать обещавший
при смерти бывшей жене. Про озон
Брунс позабыл. Фёдор лгал вдохновенно:
до революции именно он
стулья купил, говоря откровенно,
эти вот стулья. "Но есть, ведь, закон!-
Брунс возмутился,- давайте судиться!"-
Фёдор судиться никак не хотел,
стал о ствол Ораукарии биться.
НАчался торг. И Брунс гусика ел.
Двести рублей - договор состоялся.
Фёдор три дня ожидал перевод
от Катерины, с рублями примчался
к Брунсу, с мечтою: в Самаре завод
приобрести. Фёдор ехал в фургоне.
Стулья гремели. Был острым топор.
Кучера слушались резвые кони.
- Стой!- Фёдор взвыл, кинув бешеный взор
на мусульманина. Выгрузил мебель
там, где волна разбивалась у скал.
Эту минуту предчувствовал Гегель,
что-то подобное он уже знал.
Фёдор рубил стулья Гамбса в капусту.
Пушкин писал о подобном, когда
море ярилось. В душе было пусто.
Пусто и в стульях. Гремела вода.
Двое поехали к Владикавказу.
Горы давили своей красотой.
Двое туристов с мечтой об алмазах
вышли из поезда ранней порой.
Шли по Военно-Грузинской дороге
Ося и Киса, и Фёдор по ней,
передвигая навстречу им ноги,
плёлся в тени нависавших камней.
Бендер, поднявшийся к горной вершине,
"Киса и Ося здесь были" писал.
Киса нёс хлеб с колбасою в корзине.
Фёдор безумный на Кису напал.
Бендер спугнул его, и с колбасою
Фёдор, как опытнейший скалолаз,
взвился по скалам над горной рекою,
глядя безумно на Владикавказ.
Бендер кричал вслед туристу лихому:
- Я всё прощу. Стой! Верни колбасу.-
Киса и Ося направились к дому.
Фёдор кричал:"Колбасу принесу,
только спасите, снимите отсюда!"
Ночью он жалобно выл, хохотал.
"В карты сыграем. Ко мне заходите,"-
голос царицы Тамары вещал.
Десять ночей он луне улыбался.
Только пожарникам благодаря
к койке привязан он был, оказался
в клинике, где псих лечился не зря.
Путники шли над Арагвой к долине,
их к Закавказью дорога вела.
Вышли в Тифлис по асфальту и глине.
Бендер к Кислярскому из-за угла
выскочил с самым торжественным видом
и попросил угостить шашлыком.
Бедный Кислярский "рублей двести выдам"
грустно подумал. Но топать пешком
Кисе и Осе давно надоело.
Бендер пятьсот получил как с куста.
В пьяном загуле семь дней пролетело.
Труппа сместилась в иные места.
"Пестель"- большой пароход из Батума
вёз компаньонов в загадочный Крым.
Лжедепутат Государственной думы
вышел на палубу, чайки над ним
что-то пророчили. Прибыли в Ялту.
На представление в восемь пришли.
Сцену "Женитьбы" узнали по гвалту
Эсмарха кружек, и час провели
после спектакля, запрятавшись в зале.
Ночью прокрались на сцену, их ждал
стул, но внезапно в окне задрожали
стёкла, и Образовался провал,
где очутился стул барина Кисы.
С улицы слышались топот и крик.
Бендер бежал наподобие крысы.
К землетрясениям он не привык.
Стул провалился к распахнутой двери.
Киса его, как мартышка, схватил.
Люди кричали, метались как звери.
Стул быстро вскрыли. Итог поразил.
Пусто, ноль! В обморок Бендер свалился.
И без сознания Киса упал.
Ося очнулся и не возмутился.
Тронулся лёд, и Остап это знал.
Стул № 12
У Иванопуло Киса таблички
для жилтовариществ изготовлял.
К югу все теплолюбивые птички
клиньями мчались. Стул Бендер искал.
Дверь распахнулась легко, как страница.
Бендер торжественно выдохнул - есть!
Старый напарник был должен гордиться
им, но он напрочь забыл слово "честь".
С Бендером шёл предводитель дворянства.
Вот и желЕзнодорожников клуб.
В комнатке светлой, украсив пространство,
стул нужный у отопления труб
скромно стоял. Подойдя к шпингалету,
Бендер над пазом его приподнял.
- Ночью легко влезем в комнату эту.
Третье окошко от входа, - сказал.
Вечером Бендер шутил:"Три процента,
Киса, получите. Больше не дам."-
Не понимая всю сложность момента,
проговорил засыпая:"Быть вам
секретарём, камердинером, Киса."-
И на трёх стульях он крепко уснул.
А Воробьянинов, злобная крыса,
взял с подоконника бритву, черкнул
ею по шее концессионера.
Тот захрипел, изогнулся, затих.
Так комбинатора кончилась эра,
а душегуб, мерзопакостный псих
двинулся на Каланчёвскую площадь,
в клуб он, бесшумней чем ветер, проник.
Надо бы было - вскочил бы на лошадь.
Стул раскурочил и сразу же сник.
Ситец, рогожа, пружины, набивка.
Всё! Не богач он, а дряхлый бедняк.
- Ходют тут, ходют,- его потревожил
сторож, добавив, - хорош клуб, ведь так?
Раньше наш клуб никуда не годился.
Только весною на стул я залез,
лампочку вкручивать стал, покатился,
шлёпнулся, не ожидая чудес.
Стула обивка порвалась, и бусы
на пол посыпались. Я доложил.
Бусы присваивать мне не по вкусу.
На эти бусы построен клуб был.-
И Ипполит закричал дико, страстно.
Сколько усилий бесцельных. Увы!
Утро осеннее было прекрасно.
Солнце окрасило крыши Москвы.