В пронзительно осенней высоте
ни облачка, лишь синева безбрежна.
И листья некленов лимонно-нежны,
как жёлтый стронций на твоём холсте.
Но ты не сможешь, не посмеешь так
Ни красок, ни умения не хватит.
Царица-осень в расписном халате
на землю улеглась, как на лежак.
Ей служат, ей, как кофе, подают
ноябрьскую коричневую жижу,
она, как девочки рябину, нижет
на нитку свой особенный уют.
И ясных дней, прихваченных морозцем,
и солнечных последних бликов, но
заплаканное мокрое окно
с застывшим фонарём-оруженосцем
и мокрыми разводами огней
стократ дождём помноженных в асфальте
и мостовой, как в чёрно-белой смальте,
всё это – тоже бусины на ней.
И этих бус за деньги не купить,
но выйди в морось в сумерки в аллею
и осень, одиночеством болея,
тебе подарит снизанную нить.