СКАЗКИ ДЕДА ЛОГОПЕДА.
СКАЗКА ЧЕТВЕРТАЯ.
С И Н Е О К А.
(сказание о Синеоке)
В далекие года лихие,
Когда повсюду на Руси
Богов в обличии стихии
Все почитали, лишь спроси -
Тебе ответят: бога грома,
Перуна грозного все чтят,
А чтоб благое было дома,
То к Велесу благоволят.
Для дев всегда было отрадой
Дары свои преподносить
Богине, звавшеюся Ладой,
И у нее любви просить.
Богов еще немало было,
Что чтили предки в те года,
Жрецы дары им подносили
И жертвы в праздник иногда.
Про это время непростое
И сказ дальнейший будет наш,
Кому не чуждо все былое,
То предкам должное воздашь.
Ч А С Т Ь 1.
- 1 -
В те времена в лесах дремучих,
Среди чудес живой природы,
Средь вековых дубов могучих
Жила, не ведая невзгоды,
Девица юная с отцом -
Охотником непревзойденным,
А если нужно хитрецом,
Ну, а в быту – довольно скромным.
Он от людей уединился,
Когда супруга умерла,
В лесу отдельно поселился -
На то причина знать была.
Богдан - его так называли,
Покинул дом свой неспроста,
В те дни, когда богов свергали
В угоду чуждого Христа.
Не смог принять он эту веру
И с дочкой малой в одночас,
Чтобы не стать гребцом галеры,
Ушел, - тем веру свою спас.
Не только он, но и другие
Принять крещенье не смогли:
Деревни все полупустые,
А жители в леса ушли.
Вдали от города родного,
В одном урочище глухом,
Скрываясь от всего дурного,
Богдан срубил за месяц дом.
Зимой и летом промышляя
Охотой в девственных лесах,
Добычу, многих удивляя,
Менял на хлеб он в деревнях.
А дочь, не знавшая порока,
Старалась в доме помогать,
Звалась с рожденья Синеока -
Жена просила так назвать.
Ее бездонные глаза,
Как моря синего услада,
Паришь как будто в небесах
В очах прекраснейшей наяды.
Забыв о жизни городской,
Жила в тиши лесной свободы,
Ее взрастил отец родной,
Учив всему все эти годы.
Учил стрелять из лука метко,
Капканы ставить на зверей,
Вязать узлы веревки крепко
И опасаться злых людей.
Богдан уже который год
На пару вместе с Синеокой,
Копать закончив огород,
Идет за зайцем на охоту.
Набив десятка полтора, -
Из них дочурка половину,
Они до самого утра
Коптили мясо впрок на зиму.
Богдан был горд, что Синеока
Стреляла даже лучше чуть,
Старалась встать порой далеко,
Чтоб зверя прежде не вспугнуть.
А белку била прямо в глаз,
Чтоб шкурка целая была;
Такой бы парнем в самый раз
Родиться было - не судьба.
Сварог, их бог на небе вечный,
Ее судьбу определил,
Оставив спор сей бесконечный,
И красотою наделил.
Однажды утром Синеока
Пошла по лесу побродить
И в чащу забрела далеко,
Где не случалось раньше быть.
Приметив издали поляну,
Решила малость отдохнуть -
Из дома выпорхнула рано,
Ну а назад неблизкий путь.
Испив водицы ключевой,
Прихваченной еще из дома,
Хотела путь продолжить свой,
Но тут взяла ее истома.
Она на травку прилегла,
Глаза прикрыла, задремала
И битый час проспать могла,
Но рядом голос услыхала:
«Ну, здравствуй, милая девица.
Прости, что сон нарушил твой.
Позволь и мне испить водицы,
Потом уже пойдешь домой».
Пред Синеокой в полный рост
Стоял старик седой и статный,
Наряд его довольно прост,
А голос мягкий и приятный.
«Конечно, дедушка, возьми,
Испей холодненькой водицы», -
С почтеньем, как промеж людьми,
Сказала юная девица.
Старик испил, благодарив,
За то, что жажду утолил,
И на прощание решив
Вознаградить по мере сил:
«Теперь, учтивая краса,
Ты сможешь запросто понять
О чем пичужки в небесах
Отныне будут щебетать».
Сказал и тотчас же исчез,
Как будто не было его,
Вокруг лишь незнакомый лес
И на поляне уж темно.
И лишь под утро Синеока
Вернулась из леса домой.
Отец бранил, что так далеко
Бродила сумрачной порой.
Услышав дочери рассказ
О том, что с нею приключилось,
Сказал: «Наверно в этот раз
Тебе видение приснилось».
Но Синеока замечала -
Отныне ясен птиц язык.
На днях сорока стрекотала:
«В ручье лежит погибший бык».
Отцу об этом рассказала,
А тот в ответ: «То Велес был,
Старик тот, что в лесу видала,
Он вкруг владенья обходил».
Вот так, чудес не ожидая,
Смогла способность получить
Птиц понимать, краса младая,
И с этим ей придется жить.
- 2 -
А в граде, где Богдан когда-то
Своим семейством проживал,
Уж храмы высятся из злата,
И дьяк к обедне зазывал.
Приняв обряды Византии,
Он в храме бога восхвалял;
Богов, что ведали стихией
Уже никто не вспоминал.
И местный князь перед охотой
Зашел святому поклониться,
Доселе не было заботы -
Пришла пора ему жениться.
Невесту матушка сыскала
Средь дочерей их воеводы
И под венец пойти сказала,
Коль подошли женитьбе годы.
Дамир не против обвенчаться,
Но холостяцкой жизни жаль:
«Сейчас с друзьями б прогуляться», -
Все гложет молодца печаль.
Под утро, оседлав гнедого,
В леса поехал пострелять
Бекасов иль кого другого,
Как повезет, кто может знать.
Но в этот раз промашка вышла,
Дамиру страшно не везло,
Видать сегодня гость он лишний,
А тут, как будто бы на зло
Медведь из чащи появился,
Коня вспугнув, - тот на дыбы,
Дамир с него тотчас свалился
И жизнь теперь в руках судьбы.
И лука нет, и стрелы тоже
С конем исчезли в полумраке,
И смерть к нему идет похоже,
Рыча погромче той собаки.
Но хорошо хоть нож булатный
Из сапога достать он смог,
Но и удар Дамира знатный
Свалить зверюгу не помог.
Медведь взревел еще сильнее
И князя под себя подмял,
Глаза от крови все краснее,
Страшнее прежнего рычал.
Дамир не мог освободиться
От столь железной зверя хватки,
Хватало сил лишь помолиться,
Собрал с трудом ее остатки.
Глаза закрыл, а в этот миг
Стрела над ухом просвистела
И в пасть медведя напрямик,
На счастье молодца влетела.
Дамир последнее что видел,
Как зверь бездыханный упал.
«Такого явно не предвидел», -
Хотел сказать, но не сказал.
Упал израненный на зверя -
Ведь много крови потерял,
В свое спасение не веря,
И тут кто спас его предстал.
Здесь Синеока это время
Своей охотой промышляла,
Услышав, что медвежье племя
На молодца с конем напало.
Стрелу пустив медведю в пасть,
Она к Дамиру поспешила,
Позволив молодцу упасть,
А зверя, кажется, убила.
Дамир лежал, закрыв глаза,
Не видя ту, кому обязан.
С востока двигалась гроза -
Перуном ливень уж предсказан.
С медведя шкуру недосуг
Снимать коль при смерти сейчас,
Лежит и никого вокруг,
В кровавой пене юный князь.
И Синеока еле-еле
В свое жилище дотащила
Дамира раненое тело
И раны залечить спешила.
Но слабо девушки познанье:
Как заниматься этим делом?
Отныне станет врачеванье
Еще одним ее уделом.
- 3 -
И много дней Дамир провел
В лесной избушке во бреду,
Но на поправку все ж пошел -
Спасибо мудрому отцу.
Богдан отпаивал отваром
Из трав, что дочка собрала,
Укрыв его дерюжкой старой,
Пока в нем слабость не прошла.
И вот однажды поутру
Вбежала в избу Синеока,
И весть поведала отцу,
Что принесла сейчас сорока:
«Болтают будто из дворца
Уже как месяц князь пропал.
Никто не видел молодца,
Как на охоту ускакал», -
Она взглянула на Дамира,
Который тихо почивал, -
«Неужто он и внешним миром
Во граде том повелевал?».
«Ну что ж, а хоть бы он и князь.
Тебе какое будет дело?», -
Сказал Богдан за стол садясь, -
«Когда излечит свое тело
Отправим тотчас же домой,
Ему не след здесь обитать.
Пусть уезжает в город свой,
А то его устали ждать».
Дамиру вскоре стало легче,
Уже вставал, ходил в дому,
Расправив согнутые плечи
Прошелся как-то по двору.
И с Синеокой подружился,
За все ее благодарил.
Через неделю и влюбился, -
Быть равнодушным нету сил.
И девушка неравнодушна
К столь удалому молодцу,
Но с детства исподволь послушна
И не призналась в том отцу.
Но наступило все же время
Прощаться с милой Синеокой,
Уже легко вставал на стремя
И скоро в путь отсель далекий.
Богдан поймал в лесу гнедого,
Который в страхе ускакал,
Его лелеял как родного
И вот Дамиру передал.
А Синеока на прощанье
В уста Дамира целовала,
И грустным было расставанье
С тем, кого с месяц всего знала.
Дамир на палец деве милой
Надел свой перстень родовой,
Довольно ценный и красивый,
И ускакал к себе домой.
Грустила часто Синеока
На лавке сидя у окна:
«Конечно же не будет прока
От нашей встречи никогда».
- 4 -
Тем временем во князя граде
Его искать уж перестали,
Хоть говорили о награде,
Но скорбный траур объявляли.
На днях решила панихиду
Княгиня-мать по сыну справить,
И знать, одевшись во хламиду,
Собралась в церкви свечи ставить.
Уже и дьяк, читавший басом,
Не раз пропел «За упокой»,
Крестясь все чаще с каждым часом,
Как тут раздался голос: «Стой!
Негоже здравых отпевать
И вместо скорбной панихиды
Пора мне здравицу воздать
И сбросить мерзкие хламиды».
Пред всеми бодрый и живой
Дамир стоял и улыбался,
И чуть забытый норов свой
Напомнить люду постарался.
«Уж больно рано вы решили
Меня спровадить в небеса,
И с отпеваньем поспешили,
Коль я отправился в леса.
Когда на утренней охоте
Увидел смерть перед собой -
Предстала во звериной плоти,
Подумал: не вернусь домой.
Но здесь бродила одиноко
Девица юная тогда,
Звалась красиво – Синеокой,
И обошла меня беда.
И ей обязан тем, что здесь
Стою пред вами жив-здоров,
Тем, что лечила месяц весь
И предоставила мне кров».
Дамир подробно рассказал
Об этом матушке своей,
И шрам, заживший, показал,
Челом склонившись перед ней.
На радостях, что сын здоров
Княгиня-мать тут приказала
Устроить пир, и ряд столов
Накрыть тотчас во тронном зале.
Призвали всю ее прислугу,
Завидев девок во дворе,
И яства, плывшие по кругу,
Уже на праздничном столе:
Икра стерляди и грибочки,
И дичь печется на огне;
Орехи, ягоды и почки -
Все появилось, как во сне.
Вино заморское в ендовах
Носили прибывшим гостям,
Сидевшим тут в одеждах новых,
Внимавшим нехотя речам.
Князь отвечал на поздравленья,
У всех звучавших на устах,
Но видно, что и утомленье
Сквозило в княжеских глазах.
Он, извинившись, вскоре вышел,
Его оставить попросил;
Чтоб гул гостей он не услышал
Дверь поплотнее затворил.
Пробывши час в уединении
В светелке дома своего,
Он понял: множество сомнений
Одолевают ум его.
Как быть? Ведь матушка опять
Его жениться заставляет
И воеводы дочку взять.
Что делать? - Молодец не знает.
И может быть по воле рока
Перед глазами в этот миг
Ему предстала Синеока,
И цели образ сей достиг.
Нет, он не в силах отказаться
От той, что снится по ночам.
Но только с матерью как статься,
Как устоять ее речам?
И не сомкнувши глаз всю ночь,
С утра пред матерью предстал,
Сказал, что воеводы дочь
Себе он в жены не желал.
Сказал, что кроме Синеоки
Ни с кем венчаться не желает,
А коли нет – уйдет далеко,
Пусть матушка об этом знает.
Ни уговоры, ни стенанья
Не образумили его
И против матери желанья
Он все ж добился своего.
Прибыв к Богдану, – поклонился,
Руки желанной попросил.
Тот поначалу удивился,
Но все же дочь свою спросил.
Она ответила, что против -
Ведь разной веры с молодцом,
Но это разум - голос плоти
Шептал девице об ином.
Его любила беззаветно,
И в снах являлся часто князь,
Но думала, что безответно,
Порой себе сказать боясь.
Дамир сказал: «Тебе не будет
Препятствий в вере никогда.
И пусть народ меня осудит,
Страшусь лишь божьего суда.
Готов обряд по вашей вере
Я совершить – пусть будет так.
И заключить в конце недели
Законный с Синеокой брак».
Тут Синеока и Дамир
Богдану вместе в ноги пали,
И одобрение на пир
В конечном счете услыхали.
Через неделю князь с друзьями
Приехал на брега реки,
Где их язычники встречали
И к нареченной повели.
Богдан собрал единоверцев
Со всех ближайших к ним лесов.
Неладное он чуял сердцем,
Но все же дочь отдать готов.
Дамир солидный выкуп отдал,
Гостей Богдана одарил,
Благоприятный образ создал,
Когда колени преклонил.
Невеста вышла во всем белом
И с непокрытой головой;
Лицом прекрасна, стройна телом,
Гостям представив образ свой.
Старейшина младых подвел
К реке, что медленно и плавно
Здесь протекала и завел
Их в воду – ритуал сей главный.
Водой из речки обливал
И из ковша давал испить,
Женой и мужем нарекал
И вечно призывал любить.
Невиданным досель застольем
И свадьба та завершена;
Вокруг леса, душе раздолье,
Дамир сидит, а с ним жена.
Наутро молодые рано
Поднялись в город уезжать,
Дамира малая охрана
Собралась их сопровождать.
Не может быть, что не признают
Невесту эту – все же князь,
А коль увидят – обижают,
Любого татя тут же в грязь.
- 5 -
Недолго милые успели
Во граде вместе проживать,
Каких-то только две недели,
Как князь уехал воевать.
Князей собрать со всех уделов
Их старый родич пожелал,
Чтоб войско витязей умелых
Разбило тех, кто нападал.
Набег зловредных печенегов
Всю Русь изрядно потрепал,
И вот теперь, еще до снега,
Их дядя родичей сзывал.
Дамир собрал для этой цели
Немало ратников своих
На все про все лишь две недели -
Не больше, чем и у других.
И вот готово все к походу,
И вот уже не дремлет око,
Лишь войско движется ко броду,
Дамир простился с Синеокой.
А Синеока с расставаньем,
Беду предчувствуя в судьбе,
Хотела было и стенаньем
Оставить мужа при себе.
Но не судьба - муж ускакал,
Оставив в граде воеводу,
Беречь жену всем приказал,
Чего не делал прежде сроду.
А воевода не простил,
Что князь отверг его Яробу,
На Синеоку затаил
Свою безудержную злобу.
И дочь в отца, а то и хуже
И злости ей не занимать,
Подговорила своих дружек,
Чтобы княгиню донимать.
То ей в еду подсыплют соли,
То мелкой живности в постель,
И Синеока своей доли
Совсем не рада, уж поверь.
Подруг совсем не завела,
Ходила в сад пичуг послушать;
Яробу сойка назвала,
Кто брак ее хотел разрушить.
От птиц узнала Синеока
О бедных родичах своих:
Пока прибудет князь с востока
Всех истребят в лесах глухих.
Для этой цели воевода
Собрал дружину из людей
И кто в Христа не верит бога,
Всех изловить, да поскорей.
Людей по вере упредить
Она пошла, но тут охрана
Сказала: «Поздно уходить,
В леса пойдем мы завтра рано».
А тут еще пришло несчастье -
Мор начался среди коров,
И чтобы увеличить страсти
Молва пошла среди дворов:
Мол, все деянье Синеоки,
Что, раз язычница она,
То отравила водостоки,
За что ответ держать должна.
И вот толпа людей крикливых
В покои княжьи ворвалась
И сквозь охранников ленивых
До Синеоки добралась.
Ее за волосы таскали,
Свой гнев пытаясь утолить,
Руками били и пинали,
Потом решили утопить.
И без сознанья Синеоку
Снесли к реке, что у стены
И с гневом бросили в протоку,
Где воды мрачны и темны.
Яроба – дочка воеводы,
Пожалуй, рада больше всех,
Бросая Синеоку в воды,
Попутно празднуя успех.
Теперь Дамир - ее, конечно,
И с князем скоро под венец,
Вела себя вполне беспечно,
Не ведая худой конец.
Дамир вернулся через месяц -
Покойно стало в этом свете,
Не внял потокам околесиц
И не поверил о навете.
Казнить виновников не стал -
Не кровожадный по природе,
Но всех зачинщиков сослал
И все семейство воеводы.
С потерей милой Синеоки
Дамир грустил не уставая,
Сидел подолгу у протоки
Любимой образ вспоминая.
Но время лечит, тут опять
Пришла гроза от печенегов,
И надо рать свою собрать,
Чтоб защититься от набегов.
Ч А С Т Ь 2.
- 1 -
Несет река все также воды,
Как было сотни лет назад,
Порой зависев от погоды,
Чему рыбак не всякий рад.
Вот и сегодня утром хмурым
Пахом с рыбалкой прогадал,
Пустые сети дед понуро
Весь день как проклятый таскал.
Решив, что на сегодня хватит
Пустой, ненужной суеты,
Причалив к брегу на закате,
Случайно посмотрел в кусты.
Там на волне, слегка качаясь,
Младая девушка лежит,
И к ней, немного опасаясь,
Пахом из жалости спешит.
Перекрестившись, деву поднял,
Подальше на берег прошел, -
Утопленников, как сегодня,
За век свой много уж нашел.
Пред ним девица молодая
Красы невиданной лежит,
И не сказать, чтобы нагая,
Но платьем торс едва прикрыт.
Но что-то странным показалось –
У ней румянец не прошел,
Слегка вздохнула, значит, сталось
Еще живую он нашел.
Пахом тотчас же заспешил
К себе в избу с девицей этой,
Спасти красавицу решил,
Чтоб пожила на этом свете.
Его жену народ считал
Первейшей знахаркой в селе,
И вот Пахом пред ней предстал
Уже в ночной кромешной мгле.
Жена, укутав молодицу,
Достала мазь из здешних трав,
Святой омыв ее водицей,
Растерла тело в синяках.
И провозившись с ней изрядно,
Больную все же подняла,
Хотя б жива, а память – ладно,
Авось придет, коль жизнь взяла.
Девица, как и не пыталась,
Не помнит прежде ничего.
Что же такое с нею сталось? -
Не знает рода своего.
Пахом с супругой стали звать
Ее Светланой – ей подходит,
Детей своих им уж не ждать,
А тут другое происходит:
Не только бог девицу спас -
Всемилостив и к иноверцам,
Но также тот, кого сейчас
Носила девица под сердцем.
И как положено по сроку
Мальчонку летом родила,
Не ведая своих истоков
Его Данилой назвала.
Данилу в церкви окрестили –
Она в селе уже была,
И мать при этом быть просили,
Она с согласием пошла.
Светлану окрестили тоже
Под гул людского одобренья,
Ведь некрещенной быть негоже -
Исчезли все ее сомненья.
- 2 -
Прошли года, Данила рос,
Светлана в доме у Пахома
Жила и лишь один вопрос:
А из какого она дома?
Но память не вернулась к ней,
Придется с этим дальше жить,
Но страсти девичьей своей
Она не в силах изменить.
Стрелять из лука очень метко
Светлана также продолжала
И на охоте, хоть и редко,
Мужчин селенья изумляла.
Даниле десять – вместе с мамой
Он на охоте пропадает,
Ее считает лучшей самой,
Хотя и сам как бог стреляет.
К Пахому едут беспрестанно
Сваты от рьяных женихов
Просить руки у их Светланы,
Но у нее ответ готов:
«Да я не помню, - может статься,
Что замужем уже давно,
А по сему одной остаться
Судьбой видать предрешено».
На этом сваты прекратили
Свои визиты в этот дом,
А сын и мать спокойно жили,
Поскольку их не гнал Пахом.
Старик рыбалкой промышлял,
Светлана с сыном на охоте,
Достаток в доме позволял
Не приступать к другой работе.
Со стариками дружно жили
Пока господь их не призвал,
И вот лежат в одной могиле –
Мор в одночасье их прибрал.
За столько лет и привязались
Светлана с сыном к старикам,
Но не они одни остались -
Отпето много по церквам:
Болезнь прошла по всей округе,
Спасенья нет от хвори той,
Косила сотнями и люди
Хотели дом покинуть свой.
Но слава богу, – не иначе,
Мор в одночасье отступил,
Остались тут, в селе, тем паче
Князь их селенье посетил.
Он набирал свою дружину,
Чтобы отправиться в поход,
Просил с двора отдать по сыну,
Сулил прибыток и доход.
И много молодцев в то время
Искали счастье на войне.
Владеть мечом, вставать на стремя
Для них не было в новизне.
Данила тоже записался
Как лучник в княжеский отряд,
Но правда очень опасался,
Что мать отпустит его вряд.
Светлана в этот день с охоты
Лишь поздно вечером пришла,
А тут еще одну заботу
В родном дому она нашла.
Ни уговоры, ни стенанья
На этот раз не помогли,
Настанет час их расставанья
Еще до утренней зари.
Всплакнув, Светлана сыну стала
Наказ последний свой давать,
И перстень из ларца достала,
Чтоб сыну на перст надевать.
Его хранила с того дня,
Когда Пахом от смерти спас
И вот теперь, войну кляня,
Свечу несла в иконостас.
Молила бога за Данилу,
Чтоб оберег его в бою,
Чтобы предал побольше силы,
Чтоб не сложил главу свою.
Данила перстень рассмотрел –
Тот явно очень дорогой,
Но мать расспрашивать не смел
Откуда та взяла такой.
А мать сама не знала толком
Откуда взялся, кто дарил,
Чтоб люди не косились волком
Пахом в ларце его хранил.
Сказал, что был он на Светлане,
Когда нашел ее в воде,
Не заподозрил в том обмане,
Знать было что в ее судьбе.
Данила отбыл поутру,
С ним молодцев ушло немало,
Скрипит береза на ветру -
В селенье очень пусто стало.
- 3 -
Во граде шум и толчея
С известием о сече близкой, -
Не может русская земля
Перед врагом склоняться низко.
Прогнали злобных печенегов,
Разбив их в прах уже давно,
Спокойно жили, без набегов,
А тут опять с востока зло.
И долго ждать еще татар,
Обрекших Русь платить им дань,
Но тут орда степных хазар
На землю их простерла длань.
Дружину князь уже созвал
Из лучших ратников своих,
Но в помощь им еще набрал
Людей из сел и мест иных.
И вот пред князем ополчение
Стоит в торжественном строю,
Берет, однако же, сомненье
Как всяк проявится в бою.
И для проверки их уменья,
Чтобы согнать с прибывших лень,
Согласно, князя повеленья,
Стреляют новики в мишень.
Данила жаждет непременно
Свое уменье проявить,
Стреляет он вполне отменно -
Об этом хочет заявить.
С десяток стрел уже пустил
И точно в цель – учила мать,
Тут сотник парня попросил
Другим дать малость пострелять.
Данилу сразу отобрали -
Такого грех было не взять,
С полсотни лучников набрали,
Чтоб князя в битве охранять.
На этом смотр их прекратился;
Данила в церковь поспешил,
Перед иконой помолился:
Удачи в битве попросил.
Теперь им надо было срочно
Спешить к реке, где на волнах
Ладьи качались темной ночью
И плыть вперед на всех парах.
Ладьи стремительно несли
Дамира войско по волнам,
Гребцы еще быстрей гребли
От звука плети по плечам.
Они прикованы навечно
К веслам своим уже давно,
У многих образ человечный,
Ну а кому-то - все равно.
Вот раб в лохмотья облаченный
Сидит с косматой бородой,
Навек с галерой обрученный,
Не говорит, - кажись, немой.
Его, как прочих иноверцев,
Давно цепями приковали,
Молился богу громовержцу –
Об этом многие тут знали.
Богданом прежде называли,
Кто выгребал на пару с ним,
И речи внятной не слыхали -
Все с бормотанием одним.
Данила рядом с чудаком
Через неделю оказался,
Любуясь этим стариком,
Как он легко за весла брался.
Но что такое? Тот старик
В один момент бросает весла
И взглядом к юноше приник,
Как будто ангелом он послан.
В лицо посмотрит и на руку,
Где перстень матери сверкает
И хоть не произнес ни звука,
На что-то видно намекает.
Он пальцем тычет на ладонь,
И с перстня взгляд не убирает,
Глаза горят, как тот огонь -
О перстне явно что-то знает.
Мычит, все силится сказать,
Но нет, никто не понимает.
Он попытался было встать,
Но цепь Богдана не пускает.
Тут с берега издалека
Стрела хазара прилетела,
Пронзила насмерть старика,
Его исхлестанное тело.
Хазаров конный, знать, разъезд
С крутого берега стреляет,
Недалеко уже до мест,
Где хан их главный обитает.
Дамир тотчас распорядился
Веслами больше не шуметь,
Коль к ночи ветер появился
Под парусами плыть им впредь.
К биваку хана незаметно
Подплыли. Ночь. Еще темно;
И разгрузились столь секретно,
Что враг не понял ничего.
Хазаров били беспощадно,
Стреляли сотнями в ночи
И покрошив врагов изрядно,
К палатке хана подошли.
Дамир вперед немного вышел,
Данила как охранник тут,
Он первым кое-что услышал -
Стрелы хазарской гулкий звук.
Данила князя своим телом
От смерти явной защитил,
И поступив довольно смело
Дальнейший ход судьбы решил.
Стрела, пронзившая плечо,
На этот раз ему досталась.
И хоть от раны горячо,
Но с жизнью князя это малость.
Дамир тотчас распорядился
Даниле лекаря прислать,
А сам пред войском появился,
Чтобы хазаров добивать.
Победу праздновать решили
Во граде, прибывши домой,
А посему в тот день уплыли,
Собрав трофей богатый свой.
- 4 -
Их войско с нетерпеньем ждали,
Когда вернутся все домой,
А жены меж собой гадали:
А вдруг придется стать вдовой?
Но тут господь явил им чудо:
Из рати все придут домой.
Конечно, от раненья худо,
Но слава богу хоть живой.
Средь них Данила оказался,
Раненье получив в бою,
Но князя лекарь постарался
Из раны вытащить стрелу.
И вот на стругах скорым ходом
Князь плыл к родимым берегам,
Довольный тем уже исходом,
Что хан упал к его ногам.
Теперь за хана выкуп знатный
Орде придется заплатить,
Послов пришлют опять обратно,
Чтобы о мире говорить.
Дамиру путь еще далекий
Проплыть до града предстоит.
Взгрустнул, припомнив Синеоку,
Чей образ вовсе не забыт.
За все с тех пор прошедши годы
Не смог другую полюбить,
Был однолюбом от природы
И продолжал по ней грустить.
Седая прядь уж появилась
У князя в пышных волосах,
А он мечтал о той, что снилась,
С кем быть хотел на небесах.
Пока что плыли, князь решил
Проведать раненых бойцов:
Юнцов деньгами одарил,
Утешил пожилых отцов.
Данилу также навестил,
Приметив на корме его,
И одарить бойца спешил,
Сняв перстень с пальца своего.
За столько лет князь повидал
Немало храбрых молодцов,
В последний путь их провожал
Или дарил им новый кров.
Вот и сейчас спешил надеть
На палец парня перстень свой,
Сумел, однако, разглядеть
Другой – старинный, родовой.
Он на руке Данилы был,
Сверкая камнем дорогим,
И князь, опешивший, спросил:
Кем и когда он был дарим?
«Мне мать его перед разлукой
На память добрую дала,
Хоть расставанье было мукой,
Но в рать святую послала», -
«Но кто же мать твоя, поведай,
Скажи же, как ее зовут?», -
Князь от волнения не ведал,
Что может сына встретить тут.
«Ее без памяти нашли.
И кто? Откуда? – Люд гадает.
Светланой в церкви нарекли,
Как звали прежде? – Бог лишь знает».
Данила много говорил,
А князь не слушал его боле;
В объятья парня заключил,
Слезу пустил, дав чувствам волю.
Хоть сына в нем не угадал,
Но был уверен – Синеока,
Та, о которой услыхал
И что ждала его далеко.
Поднять на стругах паруса
Дамир тотчас распорядился,
И бог им в помощь – в небесах
Попутный ветер появился.
Доплыли быстро, за два дня,
Народ встречал его ликуя,
Бросали под ноги коня
Цветы, от радости танцуя.
Во храмах бьют колокола -
Их перезвон приятен слуху,
Победа радость принесла
Для дев младых, да и старухам.
Дамир участвовать не стал
В веселье и собравшись рано,
За Синеокой поскакал,
Опять один и без охраны.
- 5 -
Теперь Светлану Синеокой
Как ране станем называть,
А то ведь будет мало прока,
О чем есть далее сказать.
Она как прежде на охоте
Весь день-деньской в лесу бродила;
Там птиц сбивала на излете
И белок много подстрелила.
Но главное, что с ней случилось
Пока она в лесу шагала,
И в одночасье проявилось,
Что птиц язык вновь понимала.
Сорок, услышав разговор,
О князя праведной победе,
Забыв про поиск лисьих нор
И о кабаньем свежем следе,
Помчалась тотчас же домой,
Чтоб весть селянам сообщить,
Что нет нужды за упокой
Молебен в церкви проводить.
Стремясь из леса поскорей
Уйти, - с утра уже ведь бродит,
Заметила, что память к ней
В картинах прошлого приходит.
Остановилась отдохнуть
Промеж березок, двух подруг,
Боясь пичуг лесных вспугнуть,
Как перед ней и жизни круг.
Еще не все, еще не ясно,
Но помнит дом родимый свой,
Как им с отцом жилось прекрасно,
Кому молилась в жизни той.
Припомнила и град большой,
И мужа, коего любила,
Толпы свирепой грозный вой,
Что чуть ее не погубила.
«Так знать княгиней я была
И сын мой княжич по рожденью», -
Она вперед быстрей пошла
Навстречу божьему знаменью, -
«И Синеока я теперь -
Забыть придется о Светлане», -
Тут появился дикий зверь
Пред ней на солнечной елани.
Медведь неспешно и рыча
Свои стопы направил к ней;
Она хотела сгоряча
Из лука выстрелить скорей…
Но оступилась, пала ниц, -
А он уже над ней стоит,
И стая мерзких черных птиц
Над головой ее кружит.
Взглянула в небо Синеока,
Пожалуй, что в последний раз,
Но тут, как будто издалека,
Стрела вонзилась зверю в глаз.
Медведь взревел и тут же пал -
Порвать добычу нету сил,
И только мерзостный оскал
Он Синеоке предъявил.
Из леса спешно на коне
Дамир пред нею появился.
«Вот довелось теперь и мне
Тебя спасать, знать пригодился», -
Промолвил князь с коня слезая,
Не в силах радость свою скрыть,
К любимой спешно подбегая,
Чтоб обо всем поговорить.
В его объятьях Синеока
От слез не молвит ничего -
Текли ручьями в два потока
И всем понятно отчего.
«Ушла из сердца грусть-печаль -
Мы не расстанемся с тобой.
Вот только лет ушедших жаль,
Украденных у нас судьбой», -
Князь много слов тут говорил,
Ее все крепче обнимая,
И о Даниле сообщил,
Их общим сыном признавая.
Дамир супругу на коня
Перед собой верхом сажает
И мчится голову сломя,
Что будет дальше? – он уж знает.
- « » -
На Троицу в их главном храме
Они венчались при свечах,
Как только сын забыл о ране,
Престол наследуя в правах.
На свадьбе родичи Дамира
Хвалу кричали молодцу
За то, что дал им радость мира,
Теперь и мужу, и отцу.
- « » - - « » - - « » -