говорила бы о любви, да что о ней распинаться,
писала бы тебе электронные сообщения в двести слов.
это то состояние, когда в двадцать
ты стараешься убежать от своих долгов.
гладила бы по голове, читала с запинками
лучшее у Сидхётт,
что-то сочиняла сама — но меньше и не о нас,
не скулила, не закрывала бы себе рот,
не ехидничала, когда случайно перелистывала
«СПАС»,
смотря в упор на тех, кто вещает,
что господин Бог
убережёт тебя,
если очень постараешься быть святой,
не хмыкала бы, что судят не за последний вдох,
и вот это, пожалуй, полный отстой.
не зачитывалась бы Бронте ночью
под тусклый свет,
не выдыхала бы зло и резко, ложась в кровать,
для разбитого жизнью инструкций нет,
сиди и гадай, как себя собрать.
не включала бы «с любовью, Рози»,
ошалело таращась в экран,
не качала бы головой на титрах,
в самом конце;
смерть — обычно большой обман,
а мой обман уснул на твоём лице.
не повторяла бы частицу «не»,
словно мантру
древнейших вед,
будто
ом
намах
шиваю.
не смеялась бы, что тебя со мной рядом нет,
но я выживаю.