Стоял оборвыш на ступени
Подземки шумной городской
Близ площади, где раньше Ленин
Нам путь указывал рукой.
Стоял в опорках и обносках
С чужого, взрослого плеча,
Худой, растерянный, неброский,
И неприкаянно молчал.
На корточках, как на коленях,
С немытой русой головой...
А мимо непрерывной лентой
Тек без конца поток людской.
Он не цеплялся за прохожих,
Тщедушный маленький босяк.
Он был какой- то непохожий
На попрошаек и бродяг.
А рядом с ним стояла кружка.
И на картонке пара строк
О том , что у его подружки
С рожденья нет обеих ног...
Но, в телефоны взгляды пряча
И потемней очки надев,
Толпа лавиною незрячей,
Бесчувственной к чужой беде,
Гудела грозно, нарочито,
И, равнодушья не стыдясь,
Демонстративно деловито
Свою стремила ипостась.
И мимо, мимо поскорее,
Чтоб не поймать немой укор
В том, что не верим, не жалеем
Их, выброшенных под забор.
Конечно!..Сами виноваты,
Что загубили жизнь свою,
Что безответственно когда-то
Заплыли в гиблую струю...
Но этот мальчик, весь в веснушках,
Что мелочь в кружку собирал,-
Кто отнял у него игрушки?!
Ему кто эту кружку дал?
Неужто жизнь так изломала
Все в наших душах и сердцах,
Что нас не трогает нимало
Тоска и боль в его глазах?
Я знаю, многим просто скучно
Об этом говорить подчас.
Боюсь, что это равнодушье
Когда - нибудь догонит нас.