Блондинка в эфире, с голубою лагуной,
На нагретом от счастья песке,
Море котёнком трогает струны,
Берега струны сединой на виске.
Выгнули спину трава, и маслины,
В бутылке открытой не допито вино,
Вот состоялись её именины,
Как в школьном, запретном далёком кино.
Трепещут остывшие нервы на скалах,
Льёт вечер нектар, на затерянный рай,
На белом песке, голубым покрывалом,
Нас одевает растерянный май.
Когда - то я пел для неё под гитару,
В камине плескались огни без оков,
На пляже заброшенном, с названием старым,
Брошен был лифчик на резьбу маяков.
Плыл нежный звон над вечерним закатом,
В охре лиловой пришли берега,
И тело её со степным ароматом,
Тоской обжигало поля и луга.
И мнилось порой, - мы одни на дорогах,
А море тянет к небу свой лик,
И на чёрточках губ, нежных, и строгих,
В полночь уводит наших коней проводник.
И нас двое всего в магическим круге,
И правит свой бал, не любовь, не жена,
Однажды блондинка станет мне другом,
Такой не доступной, как, и эта луна.
Блондинка в эфире с голубою лагуной,
На нагретом от страсти сгорает песке,
Море котёнком трогает струны,
Берегу струны сединой на виске.