Я на кошках "собаку съела"
И уже ничего не боюсь.
Но, ты знаешь, такое дело...
Будешь спать... я тебе приснюсь.
Осторожно пройду к изголовью
И в глаза твои загляну.
Посмотрю на Луну с любовью
И на помощь её призову.
Будет выть за окошком ветер,
И рыдать будет дождь взахлёб.
Ты ещё ничего не заметил,
Но по коже прошёл мороз.
Ощетинилась сразу кошка.
Задрожал с перепугу пёс.
И к твоей кровати дорожка
Вдруг покрылась каплями слёз.
На распахнутых вмиг ресницах
Иней лёг вдруг среди жары.
Это ж надо такому присниться!
Прямо бал самого Сатаны.
И шурша по ковру ногами,
Поплетёшься включать ты свет
И со страху захочешь к маме...
Выключателя больше нет.
И в развёрзшихся внутрь стенах
Ты увидишь вдруг целый мир...
Греет печь, и горит полено...
Это бывший старый трактир.
За столом там сидит расчётчик
И ведёт счёт твоим грехам.
"Пощади, помилуй, учётчик!
По грехам рассчитаюсь сам."
Но безжалостен старый барин.
Не смягчить его бурный нрав.
Он, сюртук свой ветхий поправив,
Наливает себе сто грамм.
"Ну-к, присядь, хлебни на дорожку.
Этот путь так ничтожно мал.
Но чтоб знал, что это серьёзно,
Я налью тебе всё же стакан."
Дремлет кот под столом в трактире.
А по коже опять мороз.
Старичок в этом странном мире
Бородою быстро зарос.
И, кривой ухмыляясь улыбкой,
Говорит, усы теребя:
"Твой приход не станет ошибкой.
Я давно поджидал тебя.
Жить ты будешь со мною в подвале.
Там тепло и кругом вода.
Научу я тебя шаманить.
Передам всё, что знаю я.
Торопись, допивай винцо-то.
Это только первый этап.
Понимаю, домой охота.
Но теперь для меня ты -раб."
Поплыли круги пред глазами.
Снова всхлипнув, ты закричал:
"Отпусти меня, старый, к маме.
Я прийти к ней вчера обещал."
Задрожали в волненьи губы,
Затряслась со стаканом рука.
Вдруг из чёрной заячьей шубы
На тебя поползла змея.
И запрыгнув на стул со страху,
Сиганув прыжком за окно,
Потерял ты свою рубаху.
А на теле горит клеймо.
Звёзды сыпались тихо с неба.
Ветер дул, освежая лик.
"Всё, считай, у тебя я не был,
Чумовой бездушный старик!"
И присев на своей кровати,
Оглядевшись тут же вокруг,
Понял ты, что в своей ты хате.
А в углу досыпает друг.