Было это году в 78-м или 79-м прошлого столетия. Точно не помню. Я работал в лаборатории АСУТП Арзамасского завода радиодеталей старшим инженером. Наша основная задача заключалась в обслуживании системы управления автоматической линии по производству алюминиевых корпусов подстроечных резисторов СП5-2 и СП5-3. В наше хозяйство входила вся автоматика плюс управляющая ЭВМ М-6000.
Автоматика представляла большое число релейных шкафов, набитых реле. При работе линии стоял непрерывный лязг срабатывающих реле. Ну, и надежность системы заставляла желать лучшего. Всё это было, пока двое умниц из ЭНИМСа не создали первый в СССР командоаппарат на интегральных микросхемах. Это был относительно небольшой шкаф, работающий абсолютно бесшумно, причем сам командоаппарат занимал всего одну полку этого шкафа. То есть, шкаф был практически пустой. Внизу стоял блок питания, аккумуляторы на случай пропадания сетевого напряжения и вентиляторы. За бугром командоаппараты уже использовали вовсю. Законодателем мод был "Модикон". А мы вот догоняли. Этими умельцами были Толя Левин и Боря Лыткин из ЭНИМСа. Для меня они были и остаются какими-то супер-людьми.
Жаль, что проклятая перестройка, а затем ельцинские лихие девяностые полностью похоронили их гениальные разработки. Мало того, и ЭНИМС и завод "Красный пролетарий", на котором изготавливались разработки ЭНИМСа, приказали долго жить. А их территории и строения полностью отошли к РПЦ. Здорово.
Но вернемся в 70-е годы, когда страна мчалась вперед, удивляя мир рекордами, достижениями, наукой и творчеством. Мчалась вперед, но уже точили свои топоры палачи, а "кухонная интеллигенция" ждала момента, когда эти топоры будут пущены в ход.
Наша линия медленно, но уверенно набирала обороты, переходя к стабильной круглосуточной работе. Она уже работала в 2 смены. Каждый из станков линии обслуживался одним рабочим, который просто наблюдал за ее работой, время от временит делал необходимые измерения размеров изготавливаемых деталей и поднастраивал станок. В смене трудилось 4 станочника. В идеале там должен был остаться один. И к этому дело и шло. Но пока был период опытной эксплуатации линии и работали все четверо станочников, накапливая необходимый опыт.
Одним из рабочих, обслуживающих линию был Михеев. Имя его не помню. Высокий, костистый, белобрысый с небольшой рыжинкой. Улыбчивый с вечным ха-ха-ха. Но станочник он был матёрый, опытный. Немного горбился. Старые станки, на которых он раньше работал, были низковатыми для его роста.
Мы с ним фактически не общались У рабочих свой круг общения, у мастеров - другой. Ну, а мы вообще были сами по себе. Естественным консолидатором наших коллективов был спирт или чёс на заводском жаргоне. Спирта на заводе было море разливанное. И шикарный чистейший питьевой "ректификат" и гидролизный - "гидрашка" с хреновым запахом, но который всё равно пили, когда не могли достать ректификат.
Но вот нагрянула на нашу линию напасть. Корпус резистора - маленький алюминиевый квадратик с размерам 10х10х5. Это в миллиметрах. Все отверстия в нем крошечные и сверлятся тоненькими сверлами. Есть обработка и резцами. Каждое отверстие сверлится несколькими сверлами последовательно, постепенно расширяясь и углубляясь. Потом в дело идут резцы. Настроить такую прорву сверл и резцов на нужные размеры - это целая наука и уйма времени. Не зря станочники зарабатывали такие деньжищи, о которых мы и не мечтали. Так вот, если в этой цепочке сверл какое-либо сверло ломается, то все остальные ломаются вслед за ним. Как правило, этим первым было первое самое тонкое сверло. После его поломки в заготовке остается обломок из сверхтвердой стали. И все остальные сверла и резцы, натыкаясь на этот обломок, ломаются. Это ужас! Нужно останавливать линию, менять сломанные инструменты, вновь настраивать их на нужные размеры. А это уже не минуты, а часы. Короче, станочники мучились. Линия не давала плановых показателей именно по этой причине. Рабочие жаловались нам в курилке, но мы только разводили руками. А пацанов жалко было. Жалко было и главного инженера Юрия Николаевича Адалина. Он аж с лица спал. Да, орденок то обламывался.
Вот тогда мне пришла в голову фантастическая идея. Не зря же пил заводской спирт. А, что, если на это первое сверло, которое чаще всего ломается, поставить контактный датчик. Сверло сломалось, датчик сработал, линия остановилась. Я сам не очень-то верил в эту идею. Особенно в части механического контакта, который прижимается к бешено вращающемуся сверлу.
В курилке я высказал эту мысль и станочники горячо её поддержали.
Коля Кочнев со станочниками соорудили датчик и установили его на одном из станков. Я разработал и спаял схему сопряжения датчика с системой управления линией: транзистор, реле, трансформатор для питания, лампочка. Всё это мы поместили в самодельную коробку и поставили на один из шкафов управления линией. На удивление система работала отлично. Напряжение, которое было между контактом датчика и корпусом станка, составляло 12 вольт и станочник при установке контакта датчика на сверло просто не чувствовал этого напряжения. Сделали такую -же систему и для второго потока линии. Всё нормализовалось. Линия работала, как часики.
Как-то послали меня в командировку на неделю. Когда вернулся, то сразу же заметил, что красная лампочка на моей коробке для системы контроля за целостностью сверла не горит. Тут же подошли станочники и сказали. что система не работает, причем ни один из них не знал времени и обстоятельств выхода её из строя. Чертыхаясь, я полез и снял коробку со шкафа. когда я ее открыл, то офигел. Там был натуральный пожар. Всё было внутри закопчено - сгорел трансформатор, который подавал напряжение 12 вольт на контакт и схему. Сгореть в принципе он не мог, поскольку моя система потребляла очень мало тока - пару десятков миллиампер. Пораспрашивав станочников, других ребят, наших инженеров и не найдя концов, взялся за ремонт - замену трансформатора. Но, как на зло, на складах такого трансформатора не было. Поэтому отправили заявку в отдел снабжения. А этот трансформатор (транс в заводском жаргоне) нужно было отдавать в перемотку в электроцех. Но прозвонил его и обнаружил, что сгорела всего одна обмотка 12 вольт. А Другая неиспользованная до сих пор 36 вольт цела. Целы и другие обмотки: сетевая и 5 вольт, используемые в моем приборе. И я решил временно, до поступления нового транса, использовать эту 36-вольтовую обмотку вместо сгоревшей 12 - вольтовой. Вся беда заключалась лишь в том, что между датчиком и корпусом станка действовало 36 вольт. При установке датчика станочника довольно ощутимо "потряхивало". Я предупредил всех станочников о таком нехорошем эффекте и рассказал, как избавиться от него: надевать перчатки или делать это одной рукой.
На следующий день ко мне подходит Михеев и, смеясь, говорит:
- Что ты, Володя, там сотворил? Когда я устанавливал датчик, меня так шарахнуло, что я чуть коньки не откинул. А я еще пожить хочу..Ха-ха-ха...
-Так я предупреждал ребят, что нужно осторожно...
- Да я шучу, но жить хочется...ха-ха-ха...
Михеев погиб через два года. Застрелился из охотничьего ружья. Перед этим с балкона он застрелил жену, которая не добежала до соседнего спасительного подъезда пары шагов. Вот и всё.