Тридцать лет и три года бежал берегом, бродом,
По поэтическим водам, по мостовым переходам,
Забыв о зове природы, о том, откуда я родом -
О сказочном пушкинском слоге, не нырнув на восходе...
И устав, встал, упал, задышал, и дышал, и дышал...
Устав жизни стал стар, забилась душа как мышца!
Все что ни замышлял, о чем ни размышлял,
Все вдруг перемешалось, сплелось в клубок-шар.
«Аустерлица высь?», - рысью бегала мысль.
Да, забрался на мыс, но чертовски он лыс,
Полон крыс, рыжих лис, темных сказочных лиц,
Я не стал падать ниц, отогнал, крикнув - «Брысь!».
Мелиховский разлад? Близнецовский распад?
Без восхода закат? Нет, это мой музыкальный затакт!
И как сто лет назад, словно русский казак,
Я поймал свой азарт, слез с печи и АССА!
Талант - не привилегия, а Бог - не привередливый -
Всучит судьбину-элегию, бездарно жгущим энергию.
Но и атланты не привидения, расправь плечи вне сновидения,
И все грезы твои и видения оживут его провидением.
Ничего не имеет значения, кроме предназначения -
Любви, веры, прощения, других максим учения,
Движения против течения, преодоления злоключений
Самозаточения в иллюзиях своего самомнения.
Мизантропа бронежилет не ношу тридцать лет,
Искренность - мой стилет! Да, в шкафу есть скелет!
И пусть я далеко не атлет, я готов дать ответ -
Слово доброе или свинец, выбирай, чем заряжать пистолет!
Некоторым тем, кто вокруг, для кого я не друг, -
Вы избавьте себя от потуг выглядеть как Микки Рурк,
Он действительно крут, а вы? Лишь скурвились вдруг!?
Хватайте спасательный круг, уплывайте от кодлы рабов и слуг!
Но кто-то милы и приветливы, нарочито так ветрены
И социально кокетливы, что аж надоедливы!
Заботливы и приметливы, участливо въедливы,
Но всегда неприметные, когда опасные веют поветрия!
Столько умных кругом - безапелляционный дурдом!
Лучше жить дураком, чем смешить вечности сонм ,
Стать Мюнхгаузеном, чтобы не с серьезным лицом
Не наломать глупостей бурелом, не стать духа бомжом!
Я никому не читаю мораль, просто жанр стиха - антипастораль,
Ведь я не Руссо из высоких Альп, и это не исповеди грааль,
Еще я не Стендаль, мой стих романтизма с реализмом дюраль,
Но словно красный и чёрный коралл,
Обжечь и порезать может как сталь!
Я расставляю эти рэп-маяки, чтобы братья мои и рэп-моряки
Разглядели где свояки, а где флибустьеры и маньяки,
Чтобы перелетные косяки моих слов прочли духовные земляки
И грядущим штормам вопреки не заплыли мы в бухт тупики!