Вершинин. Сегодня у меня какое-то особенное настроение. Хочется жить чертовски... (Поет.) Любви все возрасты покорны, ее порывы благотворны... (Смеется.)
Маша. Трам-там-там...
Вершинин. Трам-там...
Маша. Тра-ра-ра?
Вершинин. Тра-та-та. (Смеется.)
<…>
Тузенбах. Здесь в городе решительно никто не понимает музыки, ни одна душа, но я, я понимаю и честным словом уверяю вас, Марья Сергеевна играет великолепно, почти талантливо. Уметь играть так роскошно и в то же время сознавать, что тебя никто, никто не понимает!
Кулыгин (вздыхает). Да... Но прилично ли ей участвовать в концерте?
<…>
(Слышно, как где-то далеко играют на арфе и скрипке.)
<…>
Ольга (обнимает обеих сестер). Музыка играет так весело, бодро, и хочется жить! О, боже мой! Пройдет время, и мы уйдем навеки, нас забудут, забудут наши лица, голоса и сколько нас было, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благословят тех, кто живет теперь. О, милые сестры, жизнь наша еще не кончена. Будем жить! Музыка играет так весело, так радостно, и, кажется, еще немного, и мы узнаем, зачем мы живем, зачем страдаем... Если бы знать, если бы знать!
(Музыка играет все тише и тише…)
А.П. Чехов «Три сестры»
***
В таком городе знание трех языков – то ли роскошь,
То ли палец шестой – то бишь вовсе ненужный придаток;
Ты мечтай о Москве – до июня осталось немножко,
Выйди замуж по долгу – таков уж семейный порядок.
Отчего мы, едва жить начавши, настолько несчастны,
Равнодушны и серы, как день смурной в дождь и слякоть?
Отчего никогда не цветут здесь ромашки и астры,
Где надежды, мечты? Мы умеем одно лишь – плакать.
Спим, едим, зубоскалим, рожаем и снова «здрасьте!..»
Искра божия гаснет, а мы не умеем плавать:
Не умеем изящно мыслить, ютиться в счастье,
Мы наплакали столько, что это – не город – гавань.
Ольга в форменном платье с тетрадками, без участья
Маша в черном – со шляпкой и книгой (сюжет исплаван
И зачитан до дыр – о любви и Венеции страсти),
В белом платье Ирина (подвенечное или саван?).
Что за гавань такая, где все рыболовные снасти –
Рваный невод, удилище с леской и старый крючок;
Что за город такой, где амурно-альковые сласти –
«Цип, цип, цип», плач ребенка и скрипки, андреев смычок…
Беспокойная ночь, как пожарище, жизнь на части:
Ни Москвы, ни любви, сумасшедший и горький народ.
Если б знать, если б знать, за что; каждой по напасти?
Ты стареешь, дурнеешь – двадцать четвертый год…
Бьют в набат. Но по ком? Не бывает у нас тут счастья –
Мы желаем его, каждой ночью мы видим сон:
Как работаем, трудимся, любим и все – во власти,
И с дуэли вернулся красивым живой барон.
18 июля 2018 года