Заглядывали зрители за холст,
готовые заране побожиться,
Куинджи, мол, мошенник и прохвост –
свет лунный, как живой, не может литься!
Но не было ни лампы, ни свечи:
свет лунный разливался над рекою,
могучий Днепр, как исполин, в ночи
исполнен был вселенского покоя.
…Казалось бы, обыденный сюжет:
луна, река, неясный берег дальний, –
куиндживских холстов не лунный свет
я слушаю, как стих исповедальный.
Схожу с ума в плену безвкусных слов,
присоленных щепотью пресных точек.
Как сделать так, чтоб злом зияло зло
добро добром сияло между строчек.
Не верящий ничьим словам Фома
поверил чтоб в их жизненную силу,
и чтоб с обратной стороны письма
свечой подсветки боль моя светила.