В кино погашен свет, на экране идет фильм, не стоящий внимания. Все это только фон, декорация для мужчины, сидящего рядом с женщиной. Тени от экрана, как солнечные зайчики, прыгают по его лицу, под ними оно оживает, меняется, становится другим. Эти шоколадные глаза, глаза шотландской овчарки, со временем ставшие почти ореховыми,сейчас черные, как на старом фото. Сквозь мягкие, отретушированные кино-светом, черты лица проступают давно забытые портреты. Вот видится Нерон с расплывшейся челюстью, чеканные черты Цезаря, совсем как на монете, Наполеон утопает женственным подбородком в кружевном жабо, Аристотель Онассис со смертельно усталым взглядом вынырнул из глаз и тут же спрятался,ушел в тень, напуганный причудливой игрой кино- тени. В этом мужчине есть все. Любой его взгляд, жест, слово рождает у нее множество ассоциаций и воспоминаний. Не связаных с ним. И связанных вместе с тем. А она...да что там она... Тщедушное тело, косящий взгляд напряженных глаз и копна волос, в сорок лет почти белых. Она не сумеет ему сказать , хотя и очень хочет. Выразить восхищение и сожаление одновременно. Сожаление о том, чего уже не будет. У него все прошло без нее. Друзья, родители, дети. Ей ему нечего предложить. Она ничего не скажет, боится быть непонятой. Она будет только смотреть на это лицо, которое мерцающий экран делает таким близким и далёким, родным и чужим, незнакомым, волнующим, раздражающим, таким разным...
О чем это я? Да, я же о кино...