***
У смерти нежные объятья и очень ласковые руки.
Она приходит в белом платье и в сердце входит к вам без стука.
И в этой тишине без пульса и мимолётного дыханья
невеста долго будет дуться, что не пришёл я на свиданье,
а к свадьбе всё уже готово: фата, венок и это платье...
Мол, я давал ей, смерти, слово, но подло взял его обратно!
Смерть на плече моём рыдает: жить без меня она не может...
А я могу! Хотя и знаю, что свадьба будет, но... попозже...
Метаморфозы времени
Пытаюсь вспомнить. Бесполезно.
Где был? Что делал? Ржавый скрип
от якорной цепи, что в бездну
за днём оброненным летит.
Как тащит вниз вся эта тяжесть
От наспех прожитых годов!
Я будто ранен пулей вражей
у стен сожжённых городов...
Там, освещённый краткой вспышкой,
навек запечатлелся миг,
в котором я был третьим лишним
в прицеле снайперов двоих,
чьи пули в дюйме пролетели
от предназначенной им цели:
два сердца - в клочья, я - живой!
Замри, мгновенье! Время, стой!
дни
1.
я пью, не морщась, новый день,
настоянный на пустяках,
и с чепухою дребедень
мешаю... в сердце пусто, как
в доме, брошенном на слом,
с уже разобранным углом...
2.
день плачет, улыбаясь скупо...
в нём, как контуженный войной
солдат, я озираюсь глупо:
как хорошо, что я живой!!!
как хорошо, что я и дождик
идём себе и не спешим,
что этот день ещё не прожит
и я могу быть вместе с ним...
1995 г.
Хорошо!
Жена мне готовит борщ,
Дети морочат голову -
Как этот мир хорош,
Как жить на свете здорово!!!
***
я нахожу жизнь интересной,
забавной, сложной и приятной,
порою горькой, чаще пресной,
нередко вовсе непонятной...
на жизнь не стоит обижаться,
какая есть – уже спасибо,
она как девушка в семнадцать
капризна, влюбчива, плаксива...
люблю, отбросив все сомненья,
надеясь втайне на взаимность,
нам вместе, чтобы не случилось,
быть до последнего мгновенья...
Последний сон дона Хуана
Идут часы: шаг твёрдый командора
Сменился шарканьем и кашлем. Без ноги,
На костылях по гулким коридорам
Мотает он бессонные круги.
У донны Анны на лицо вуалью
Легли года и в сеть её морщин
Не попадёт ни чокнутый идальго,
Ни самый первый изо всех мужчин.
Что делаю в её опочивальне?
Того гляди прихватит ревматизм!
Я прошлой ночью был у смерти в спальне:
Её объятьям предпочёл я жизнь...
Но чья свеча в окне мерцает дальнем
И манит на предательский карниз?..
***
мы неразлучны с ней, она
мне постоянно строит глазки,
твердит, что лишь она одна
своей убить способна лаской...
как кошка трётся у плеча,
мурлычет что-то мне на ухо -
я не хочу ей отвечать,
прогнать же не хватает духа...
её дыханье на щеке
кому-то, может, и подарок -
за годы надоело мне
и с ней я холоден недаром:
женою не хочу иметь
мне отвратительную смерть...
Две косы
(памяти отца)
Над кладбищем накрапывает дождь.
Нет ни души - похоже межсезонье.
Стоит трава обильная как рожь,
Своим стремленьем к жизни невиновна.
На пустыре, где нет пока могил,
Трава покошена и собрана стожками,
И от работы выбившись из сил,
Крестьянин курит будто шьет стежками.
И тянутся секунды как часы,
Мужик загадочно кивает головой,
Ведь он один, а рядом - две косы.
И воздух пахнет скошенной травой...
Одуванчики
Седовласые болванчики,
Пустоглавые шуты –
Не похожи одуванчики
На обычные цветы.
Вянут все, а эти старятся,
Поседевши поутру,
И назад с улыбкой пялятся
В желторотую пору:
Там друзья в букетик сорваны
Или вплетены в венок –
Увела любовь их в сторону,
Из которой нет дорог.
Любопытством или прихотью
Посрывала их с корней,
Но поля остались белые
Нелюбивших бобылей.
1994
Харон
У Харона в мозолях ладони,
вёсла намертво в кожу вросли,
гремит мелкой медью кошель его полный,
когда пассажир сходит в лодку с земли.
На берег, откуда нет людям возврата,
он стольких за эти года перевёз:
детей, стариков, и худых, и пузатых,
мужей и их жён, даже парочку коз...
К их слёзам и крикам Харон безразличен:
работа такая, чего тут роптать...
Бессмертный, к ним зла не питает он лично:
приплыли, вылазьте, идите страдать.
Грешили иль нет – ждёт в Аиде расплата.
За жизнь по-любому придётся платить.
У смерти всегда кто-то есть виноватый -
им всем без Харона сюда не доплыть.
Застряв в утлой лодке меж адом и раем,
сбежал от соблазнов и вкуса греха,
он, мёртвой волною за бортом качаем,
считает, что жизнь у него неплоха...
На переправе
Закостенели суставы, тело теряет гибкость,
Годов грузовые составы цепочкой стоят у Стикса.
Нет ни моста, ни парома, только у пристани хлипкой
Скрипучая лодка Харона скользнёт из туманов зыбких.
Кустистые брови нахмурив, взглянёт на меня перевозчик,
Свернув самокрутку, закурит и хлеба рыбам накрошит.
До боли растянуты связки, разорваны давние связи
И воздух душный и вязкий, с тобой я, Харон, согласен.
Под язык положу я себе вместо медной кругляшки обола
Не одну, а как минимум две мятных шайбочки валидола.
Угощайся, одна для тебя, и не чувствуй себя виноватым:
Ты уставший старик, как и я, и таблетка пусть будет оплатой.
Денег нет, ты, Харон, извини, соглашайся, родимый, на бартер!
До чего же ты вздорный старик! Чёрт с тобой, возвращаюсь обратно.
***
На смерть Л.Ф.Г.
Черный бриг входит в гавань на всех парусах.
Ветра нет. Только шелест звенящий.
Наливается кровью луна в небесах
Жирной точкой на всем настоящем.
Час пробил.Он явился по душу твою.
И вороньи захлопали крылья.
Черный бриг. Ты стоишь у земли на краю -
Не остаться. Напрасны усилья.
Черный бриг унесет и оставит тебя
На клочке посреди океана -
На пустынной скале возле звездного дна -
Ни к чему умолять капитана.
Есть для каждого остров - моли не моли.
И другие обходят его корабли.
Пора в музей
Динозавров остовы, как скелеты затонувших парусников,
по косточкам собраны снова и пылятся в музейных запасниках.
Пока ещё кто-то помнит, пора поместить под стекло:
скакалки, классики, дворик, девчонок, к которым влекло,
аккорды гитар у подъезда, патлатость, клешовость друзей,
забитые хламом полезным коробки под койкой твоей
и школьные драки до крови, мечты и большие надежды -
не верилось в что-то плохое, раз носишь на вырост одежду...
На мосту
Земную жизнь пройдя до половины...
Д.Алигъери
На середине моста впервые взглянул под ноги:
доски прогнили, а балок в помине нет...
В сущности, пустота стала моей дорогой
над взвесью из ила, несущей песок и тлен.
На середине моста я потерял опору
и замер, как цапля, в сомненье: куда же теперь ступить?
Зачем красота вокруг: облака и горы?
Зачем дождевые капли - кому их теперь ловить?
На середине моста в тумане заржали кони
и я убедился, как наш иллюзорен путь:
передо мной конкистадоров колонна
прошла без сомнения там, куда не рискнул шагнуть...
я мог бы умереть вчера
я мог бы умереть вчера, когда сегодня было завтра:
ещё один безвестный автор пал смертью храбрых у стола...
но, раненый, я всё же выжил и буду дальше жить бесстыже,
и прожигать свои года... свой судьбы реаниматор,
любовью, не деньгой, богатый, не тороплюсь я никуда...
гори, гори, моя звезда, свети, не опускайся ниже...
я, белый клоун, стану рыжим и рыжим буду впредь всегда...
всё в нашей жизни ерунда, пока любовь тобою движет
и смех щекочет за бока...