Тот белый поход ледяной
навек разлучил нас с тобой.
Париж и Шанхай
похожи на рай,
но ты не найдёшь там покой.
Последняя порвана нить.
Её нам не соединить.
Гремят якоря,
что всё было зря,
и память не надо дразнить.
Серебро эполет,
меди звон по паркету.
Сколько лет, сколько лет,
а во сне снова это:
куполов силуэт
в рваной ране рассвета,
серебро эполет,
меди звон по паркету.
Ты там, где сияют огни,
из сумерек делая дни.
Там всё может быть,
но боль позабыть
тебе не помогут они.
Там призраки наших потерь
стучатся в закрытую дверь,
там русской печали
не замечали
и прежде, не то что теперь.
Серебро эполет,
как дурная примета.
Сколько бед, сколько бед!
Неужели за это?
За недолгий рассвет
утомлённого цвета.
Серебро эполет,
как дурная примета.
Прости, если что-то не так,
ведь я тебе друг, а не враг.
Я только могу
упасть на бегу,
отстав от тебя лишь на шаг.
Но прошлого так не вернуть,
и ты продолжаешь свой путь,
а значит беда
со мной навсегда,
но ты про неё позабудь.
Серебро эполет -
не металл на монете,
как завет, как завет,
чтобы помнили дети.
Поражения нет,
пока знаешь, что где-то
серебро эполет -
не металл на монете.
Покойные юные дни
ты в сердце своём сохрани.
Гремят якоря,
что всё было зря,
что к нам не вернутся они.
Последний парижский трамвай
уходит в потерянный рай.
Беги, мой родной,
что будет со мной
не думай, не бойся, не знай.