Камрад, Сезария, мулат — на Кабо-Верде все подряд так говорят.
Здесь вечно зелен виноград, и каждый год — светил парад, отпад:
на сей унылый небосклон Баклан восходит, Аведон снимает
голых девок в ряд, и баклажанен его ад, и Сатана беспечный рад —
Содад.
Баклан в зените. Баклажан на блюде, лезвие ножа
ему грозит отрезать зад — нельзя назад.
Нельзя вперёд, нельзя в обход,
нельзя в глаза и за глаза, нельзя годить — растает лёд,
по блюду потечёт слеза,
на Кабо-Верде ураган. Капкан.
Я — пьянь, я — синь, я — чистый страх, я весь как первая гроза,
я словно сеть в ячейках ран. Я болен, я тебе сказать явился:
будь моей навек, на эту ночь, на полвинта, на рёв волны кембрийских рек,
на клёкот соколиных стай, на боль телесную калек (избыть бы, но не забывай!)
на Кабо-Верде месяц май, гудбай!
Прощай..
Я шёл ва-банк, ты не сбылась,
бывает.
Только б пережить сырую полночь,
облака бинтуют горло, пульс дрожит, сирена воет, пуст стакан, любовь — орудье палача на Кабо-Верде..
Бред. Шаман ещё одну воткнёт иглу.
И глу…
23.10.2017г. 19:37 г. Пекин, Лунцзэ