с чьей-то твёрдой чужой руки
я вскрываюсь на раз-два-три.
рассыпаются мотыльки –
мой последний чудной bad trip.
я носила их в кружевах,
называя своей душой,
я прислушивалась к словам,
их пыталась сложить в стишок.
я не видела острый нож
и не знала врага в лицо.
говорят, что своё найдёшь –
находили Кобейн и Цой.
меня некому снова сшить,
мне аптекарь не даст рецепт.
мотыльково-богемный шик.
жаль, цена фейерверку – цент.
лабиринты тернистых трасс
под рычанье голодных псов
я пройду. я умру сто раз,
разолью из артерий сок,
но под взглядом святых богов
из таких же святых небес
я зажму свой пробитый бок
и, быть может, дойду к тебе.