и он снова ей говорит
через небо и синий свет:
‘если хочешь согреться, мэд,
рук в огонь не клади’.
и под мэдов летучий взгляд
попадает его привет:
в каждом шорохе кровь и мёд,
каждый стук - не один.
из-под тоненькой кожи мэд
проступает фарфор и лёд,
и глаза опустив в асфальт,
она видит сквозь,
что в земле текут фразы вод
и лежат камни слов и нот,
но руками не взять их, нет -
так давно повелось.
и он чует бескрайний норд
в этих плечиках двух декад.
если возраст не брать в расчёт -
вековая скала.
и он ливни на землю шлёт:
тучи плачут, земля поёт,
и он шепчет: ‘малышка мэд,
всё не так поняла.
где душа твоя - ветер, кит?
где тепло, что от рук идёт?
погляди, как весна кипит -
это всё твоё’.
и она поднимает взгляд.
что-то глухо в груди хрустит,
и из глаз в миллион карат
водопадом бьёт.
летней ночью прохладной мэд
у огня босяком стоит:
из-под тоненькой кожи свет,
океан в груди.
так огонь хорошо трещит,
так тепло от него идет.
‘грейся-грейся, малышка мэд,
только рук не клади’.