Маленький провинциальный городок.
Я – в восьмом классе.
Конец семидесятых…
А Федя жил в соседнем подъезде и был моим одноклассником, хотя и два года старше.
Что непонятного? – второгодник.
Белёсые ресницы, оловянные глаза, румянец во всю щёку.
Длинный нескладень, очень худой и очень жилистый.
Таких здесь называли «мосол».
Почему «Рашпиль»? Да кто знает…
Может потому, что его отец – дядя Сёма – тоже был Рашпиль, и тоже мосол, только один мосол молодой, а другой – уже взрослый.
Хотя – нет – были в Рашпилях и другие различия:
- старший приходил со смены уже в-лоскуты пьяный, сгонял со скамейки у подъезда востроглазых бабулек, садился, чесал синие купола и розы на груди, и тупо глядел на свои обоссанные штаны.
- младший тем же вечером ловко прошмыгивал мимо отца в парк на танцплощадку. Драться, разумеется – не танцевать же…
- старший не дрался, ему было нельзя – досрочно по УДО. Его и так никто не трогал – он был общепризнанный псих.
- младший тоже был псих, но его трогали все. И свои и чужие, и за дело и без вины, и за прошлые грехи и так – авансом…
А он не возражал – Федя был из тех, кто без пи…дюлей, как без пряников – а потому легко находил приключения на свою тощую жопу. На ровном месте, но в полном объёме.
Однажды его за гаражами зажали три рослых десятиклассника из нашей же школы. Двое держали, третий методично бил в лицо.
На третьем ударе Федя завизжал, как раненный кролик, изогнулся дугой, и … откусил одному из обидчиков палец.
Потом долго гнался, швыряя обломки кирпичей.
Скандал замяли на удивление легко. Впрочем, тогда не было принято жаловаться – родаки друг с другом сами разбирались…
Нет, Федя не был жертвой. Сам с удовольствием портил жизнь окружающим, особенно тем, кто помладше и послабее.
Мне, например.
Наверное потому, что сидел Федя в классе в ряду за мной, и имел возможность вытворять всё, что угодно: кнопки на стул, чернила за шиворот, надписи мелом, таблички на спину, воду в портфель, и тому подобные милые детские шалости – всё было.
Давать сдачи? Пробовал, и не раз.
Помогло? Нет. Не помогло.
Хотя, доставать меня он, в конце концов, почти перестал.
Думаю потому, что стало скучно меня каждый раз бить…
Учителя? А что они могут? Ну, выгонят они Федю с урока, а он проберётся в раздевалку, и оборвет все вешалки на всех пальто. Сложит всё в кучу, да перепутает обувь – ищи потом свою пару…
Но особенно от Феди доставалось ученикам младших классов. Поймает, бывало, пару-тройку малявок в школьном коридоре, да запихнёт в женский туалет. Дверь держит: «Жужжат пчёлки!»…
Эталон школьного упыря, верно? Отнюдь! Не всё так просто…
Как-то Федя поймал меня вечером во дворе: «Погнали за подарком для моей мамы – у неё день рождения!»
И пока я оторопел, потащил меня к школьной теплице, где выбил стекло локтём, и скоммуниздил горшок с цветами.
День рожденья. Подарок. Для мамы…
Потом, правда, повернулся ко мне, и назидательно заявил: «Не нае…ёшь – не проживёшь!»…
Давно уже мы с семьёй уехали из этого городка.
Давно я не вспоминал об этом персонаже.
А тут вдруг – а не разыскать ли? Через Интернет, конечно.
Чего хотел?
Если честно, то хотел с радостью убедиться, что Рашпиль-младший вечером после трудной смены сидит на той же скамье у того же подъезда, и тупо глядит на свои обоссанные штаны…
И уже не дерётся, потому что ему нельзя – УДО всё-таки…
Короче, хотелось порадоваться на неудачи того, кто вволю попил мою юную кровь в золотые годы счастливого детства…
Опоздал… Я нашёл только фотографию могилы моего обидчика.
Мраморная крошка. «Аброськин Фёдор Семёнович».
Годы жизни. Уж какие есть. Покойся с миром, Федя-Рашпиль.
И радоваться тут нечему…
26 – 07 – 18