Ехал сквозь всю Москву
и далее:
что там ¬– печали,
если пылает небо, как «Звёздная ночь» Ван Гога.
Не на абсент подсел – на эту вот синеву.
Где-то над Выхино грезился, как мираж,
Париж.
Даже не нужно визы.
Ехал, и Осень стелила у ног
серебристым – пургу метеорных потоков,
ластилась – недотрогой.
Знаю её давно:
смешную девчонку
с растрёпанной чёлкой,
решившую быть капризной;
эти проказы
с погодой – в порядке её антрепризы,
в духе её арт-рока.
– Осень, дурашка.
И всё равно ведь
люблю твои рваные джинсы
и ржавое кантри старой губной гармошки.
Осень, шутя,
коронует внезапно спорхнувшим листком золотым
в какого-то принца:
Осень всегда влюблена,
и всегда – понарошку.
Что с неё взять – дитя.
– Осень, художница: мир подставляет холсты,
ну а она
и рада.
Ей ли быть взрослой, серьёзной, – ровеснице
звездопадов.
– Осень, волшебница.
Небо ли,
раздробившись в листве витражами, –
небо ли
не янтарь на моих ладонях?
Были мои
и небыли
и печаль,
в лужах своих отражая,
хохотом развенчай,
Осень; – твоя ирония,
как и кленовый чай, –
лучшее средство от меланхолии, –
так рисуй, разбросай
все краски, роли
смешай, осыпь
звёздную пыль на дрожащее полотно.
Осень, все королевства твои – королевства на час;
зыбь,
фата-моргана.
И всё равно
я люблю твои странные грёзы;
знаю, пора –
иней уже по утрам,
скоро дожди, непогода, метель, ураганы.
Что ж, возвращайся. Не скрою, буду скучать.
– Осень, сестра.
Осень – улыбка сквозь слёзы.
13.10.2018