Я возможно нынче оживу,
Жизнь затеплится на рёбер арматуре.
И дыхание забрезжит наяву
В зыбкой, серой, лёгочной структуре.
На щеках, на кожи лепестках
Трепетный проявится румянец.
И, сосредоточась, зыбкий прах
Обретёт на коже пота глянец.
Застоялый быт вскрыв крышку двери
Вдруг приимет птиц разноголосье...
Выйду в мир, глазам своим не веря,
И пойду к шаманящим колосьям.
Получу от них благословенье,
И краюху нескончаемую хлеба,
И исчезну, позабыв про тленье,
В тех краях, где был, но так и не был.