***

Гаргулья ли на Нотр-Даме
(Размахом крыльев навивает),
Иль нотки зла из труб органа,
Шипы у роз и блеск кинжала,
За сладость меда яд из жала—
Все слышно, так вопит петух:
"Абракадабра!
Абракадабра!
Абракадабра!"

Надрыв молвою изнуренный,
Как дымом опия сушеный,
Мой голос сам вопит такое.
И после ночи в Гефсиаме,
В любой трагедии и драме
(Хитоны стираны в крови)
Вопит петух, вопит,
Что даже самый святый лик
Таким себя не возомнит.