Не хочу это утро, не хочу эту сырость,
Не хочу ничего, что приходит извне.
Не хочу понимать, что давно уже вырос.
Не хочу, чтобы пальцы ползли по струне.
Уставная тоска, заунывная ложь,
От звонка до звонка мне трубить этот срок.
А душа протестует, ей вынь до положь
С исхудавшей надежды хоть истины клок.
Я смотрю в пустоту, я плюю в зеркала,
Я мечтаю узнать содержимое вен –
Только жизнь коротка… и с грехом пополам
Я пытаюсь придумать что-либо взамен.
Но чужая реальность, куда не взгляни,
Проникает наружу и тушит огни.
И последний аккорд, за живое задев,
Оставляет на память круги на воде.
Мой потрёпанный вид мне изрядно наскучил.
В одиночку страдает лишь дегенерат.
Я поплёлся туда, где народа до кучи,
Где, надеюсь, есть кто-то, кто мне будет рад.
Прошатался весь день, был везде и повсюду,
От усталости еле держусь на ногах.
Слушал лекции про сумасшедшего Будду
И вином запивал разговор о делах.
И галопом летели за фразами фразы,
Слово за слово было переплетено.
И, казалось, вокруг говорили о разном,
Но по сути у всех выходило одно.
Незаметно заснул, видел вещие сны
О прелестных колдуньях и ведьмах с Луны,
О всемирном потопе и ржавом дожде –
А проснулся… и снова круги на воде.
Это странная жизнь, это вечный войсовер –
Сквозь него не расслышать заветного дня.
А на шее у неба удавкой свинцовой
Хладнокровно висит облаков простыня.
Мы спелёнуты ей, мы – бескрылые птицы.
В вечном холоде заиндевела душа.
Мы разрушили замки и строим границы –
Ведь границы нужны, чтобы их нарушать.
Обезглавьте меня, пропустите сквозь строй,
Погрузите навек в летаргический сон! –
Только пусть замолчит, подавившись иглой,
Повторяющий фразу ручной патефон.
Он осклабился нагло – ему всё равно.
В трёхсоттысячный раз провернулся – и вот –
Всё случилось мгновенно, как будто в кино:
Патефон превратился в ручной пулемёт…
…Я стою на краю опустевшей платформы,
Провожая глазами уехавший лифт.
Убеждаю себя, что по-прежнему в норме,
Что внутри у меня ничего не болит.
Всё темней и темней, и деревья уснули,
И по небу из звёзд пролегла борозда,
Понемногу затих растревоженный улей,
И со свистом уносятся вдаль поезда.
Стойте, милые, стойте, куда вы спешите?
Подождите, прошу, подождите меня!
Я чуток опоздал, вы меня извините.
Я дошёл, все дороги собой взбороня.
Только поезд не ждёт – уж такая работа.
И, слегка удивившись, меня не застав,
Он, прощально мигнув, скрылся за поворотом –
И обрушился в реку с крутого моста.
Я гляжу ему вслед, но затих он внизу,
И над ним корабли экскурсантов везут.
И тоска, постепенно душой овладев,
Оставляет во мне лишь круги на воде…
1995