Дух, которым мы город вгоняем в краску,
Изнывает, превращается в облако,
Багровеет, ебашит маниакалкой
И разлетается, неподвластный волоку.
Помнишь, жёлтый мы собирали вровень,
Не глядя паззл? То были утки.
Пылает, рябит и щурит. Закат ли, полдень,
Неясное время суток.
Осень – детка капризная! Лето бабье!
У тебя ремиссия, я твой папка.
У меня трансгрессия, воскресенье,
Иду из больницы, моё веселье.
Твоё изумление – моё уважение.
Я утешал женщину, на долях щемленную
Соседом-верзилой,
Отчаянную, но говорливую,
Когда у меня было тридцать девять с половиной.
Моя аллергия на препараты не по праву мимикрирует в корь.
Простите мне буйство прекрасного, я не скрываю о себе плохого!
Я не играл футбол за Монтекки и Капулетти, не убегал от ментов, не надирал задниц, не гонял не велике,
Не рисовал теги.
По прошествию лет нихуя не готов, с досадой держусь в равновесии,
Срываюсь, сомневаюсь в реальности, в логической связи.
Но живу и радуюсь и отказываюсь восвояси.