она ведет его за собой, по контурам памяти, линиям, картам губ, улыбаясь сквозь частокол ресниц, вдоль огненных вееров, в каждом звуке минорном слышен сердца его пустотелый стук, в каждом эхе стекольном имя горит её. он идет, и земля уносится из под ног, он замечает её оскал в очертаниях зверя, она играет с ним, манит ароматом ночных цветов, расцветая во снах пурпурными орхидеями.
она гонит его по выжженным берегам, обнимая за плечи, сковывает молочным туманом шею, в длинные косы вплетает орнамент, вяжет вязь египетскую на его предплечьях, она зашифрованным кодом чертит ему дорогу, вбивает карты под бледную тонкую кожу, эмульсией едкой, густым экстрактом выжигает путь неправильный вовсе, чуждый.
она снова ведет его за собой, и молочный туман разливается под ногами,
расшитым подолом нескончаемого одеяния, она черной ночью его скрывает, темнота поглощает и она выпускает когти, полоснув по запястьям ему и кистям, в белую дымку она роняет бардовый бисер - крупные капли крови его и плоти.
и он тонет в ней, вязнет в ней, как в болоте, она связала узлом все мысли,
он теперь безмятежен и беззаботен, он теперь навсегда от неё зависим.
она смеётся, хохочет, танцует над ним в огне, татуированные руки вскидывает, и карты, пунктиры, координаты, потерянные в бреду, во тьме, оживают низкочастотным сигналом, эхом безумным отзываются в тишине, пока яд оседает на дне бокала, во взгляде его сверкает с оскалом медь, она его пленом терновым стала.
он щурится, ощущая приближение зверя, и пурпурные орхидеи расцветают в его душе, на поляне пустой, залитой молочным элем, он превращается в дикий хмель. она роняет в землю капли черничной крови, он отдается во власть ее и владения, в его жилах и венах распускается охра, в тугих бутонах дрожит полумрак в соцветиях.
в сердцевине его из бархатных лепестков, поселяется пепел седой, без огня и дыма, она в сердце его проникает сквозной стрелой, вонзается и делает одержимым. она бежит, скрывается от него, преследует мягко, скользит в удушливой темноте, взмахом крыльев, огненных рукавов, она призывает его к себе.
здесь останется только выжженная земля, над которой не гаснут пустые звезды, и пока она растворяется орхидеей в душном медовом воздухе,
он окончательно сходит по ней с ума.
16.10.18