Прошло семь лет. Семь долгих зим и вёсен.
Достаточно, чтоб исцелить сердца
От страсти той, что ураганом сносит
И мысли и дела, которым нет конца
Он был пресыщен разными мадам,
Прошедшими нестройной вереницей
Она устала от сердечных драм
Читала Канта и грустила в Ницце
Супруг ей финансировал вояж.
Он был серьёзный и небедный малый.
Ценил покой. Чтож, их семейный стаж
Все сумасбродства исключал, пожалуй.
Пути господни неисповедимы,
А в тропках сатаны системы вовсе нет
Он пил латте и вдруг её увидел,
Идущей не спеша по Круазетт
Подался весь вперёд непроизвольно,
Пролив остатки кофе на жилет
В груди тепло? Нет, горячо и больно
Что разлюбил, он врал себе семь лет
Она все та же- женственные плечи,
Походки лёгкость, профиль, хрупкость рук,
Льняных волос игривые колечки,
Глаза... на нём остановились вдруг
Их синева мгновенно потемнела,
Подёрнувшись солёной пеленой
Она его по-прежнему хотела
Все философии на нём давали сбой.
Так и смотрели друг на друга молча.
Колышущейся стаей белых птиц,
Закат прозрачный разрывая в клочья,
В сердца воспоминания рвались
Обиды все, стихи и ожиданья,
Все непроизнесённые "привет"...
Стояли двое, словно изваянья
В людских потоках пёстрой Круазетт.