Наш марш однообразен, но не тяжек,
идёшь, идёшь и думаешь о том, да сём.
О том, что облако похоже на корягу,
что месяц белым серебрится карасём.
Что может быть удастся порыбачить,
вот так же, выйдя затемно к реке,
- на берегу, где ивы вечно плачут,
- на родине, - в тумане, - на Оке.
Что наша обувь, слышная в казарме,
беззвучно нежится в извечной здесь пыли,
что, может быть, и Бог начальник кармы,
но не прямой, и где-то там, - вдали.
Что как нелепо верить, будто человека
Он, сотворив, заботиться заставил о еде:
иль мыкаться в трудах до окончанья века,
иль грабить-воровать, иль воевать в нужде.
Что приближаемся туда, где нам стоять,
где птицы всем поют, - арабам, курдам,
что все уйдём, потом, наверно, кто куда, -
останется кви-кви, и кредо «кви абсурдум».