Я покурю на полпути,
впитаю никотин немного,
прожить, как поле перейти
в немытых башмаках и к Богу,
а он обидится к тому ж,
когда войду я в грязных ботах,
в раю оставив столько луж,
подкинув ангелам работы.
Но ты, всевышний, не серчай,
святая ни к чему обитель,
я не просился слезно в рай,
да и проситься не любитель.
Мне скажет Бог: закрой ка рот,
ступай к Петру и вымой боты,
здесь без тебя полно забот,
а ты, засранец, в грязных ботах.
Умойся, освежи лицо,
предстань с румяным, свежим ликом,
сними тулуп, в конце концов –
нам от котельной топят дико,
по трубам прямо из глубин,
где в адском пламени бесовском
раскочегарили камин
чертята в сереньких спецовках.
Давай холодного пивка
на брудершафт с тобой накатим!
И Бога крепкая рука
меня за шею нежно схватит…
Очнулся словно ото сна –
ни пива, ни чертей, ни бога,
на улице давно весна,
в желудке адская изжога…