Мой печальный ангел, хранитель снов,
Ты давал мне знаки, тугой засов
Моего ума приоткрыв крылом.
Я забыл их все. Как мне знать о том,
Как с небесных крыш воды льют и льют,
Что светить даже ангелы устают,
Продираясь вниз сквозь лохмотья туч,
Чтоб души заветной коснулся луч.
Ангел мой, сколько снов и ночей без снов
Вместо грома ты чувствуешь сталь оков,
Вместо молний - смятение слепит взор?
Где же тот, кто поставил тебя в дозор?
Как поникла теперь на дубах листва,
Свисли перья с кисти твоего крыла.
А в распахнутом небе звериная пасть.
Ты его потерял. Ты ведь хочешь пасть.
Видишь в листьях дубовых мой тонет дом.
Прилетай ко мне. Посидим. Споём.
Я поставлю чай. Мы с тобой вдвоём.
Утолим печаль и к воде пойдём.
Через лес и луг. Обогнём овраг.
Там в овраге пыль и клубится мрак,
Там кобылы мёртвой живое дитя,
Там забвенье, ангел, его и тебя.
Там безвременье держат корнями дубы.
Нет крылатому, ангел, к людскому тропы.
Жёлтый месяц октябрь. Какой листопад!
Он нескоро откружит, а там уж и март.
И меж ними холодный до лютого мрак,
Между ними до белого пыльный овраг.
Поглотит дороги, сметёт города
Подпространство, безвременье – белая мгла.
В ней никак не возможно ни верить, ни ждать,
Но, мой ангел, как вольно! Как вольно дышать!
Погляди, как сверкает река скорлупой!
Окунись в это мёртвый покой! Стой со мной...
Распахни свои крылья пустым небесам!
Мы, должно быть, видим разное там:
Ты - как редко и тихо он дышит во сне,
Я - как стыль уступает пространство весне.