Когда-нибудь закончатся все роли:
У зеркала засохнет тюбик с гримом…
Никто не остановится – все мимо,
Лишь режиссёр промолвит тихо: волен.
Из зала прикоснусь рукою к сцене,
Потом вздохну, поковыляю к двери:
Я этот храм шагами перемерял
И пропитал своим дыханьем стены.
Исчезну без фанфар и фейерверков:
Мой занавес опустится, как знамя…
Позднее люди потеряют память,
Стараясь правду вдрызг перековеркать.
А у меня глаза на мокром месте:
Премьеры и аншлаги, бенефисы...
На зрителей смотрел из-за кулисы
И понимал, что торг здесь неуместен.
Прислушиваюсь, тишине не веря…
Но слышу только отголоски боли:
Они мои распределяют роли!
Театр не умирает от потери…