Предыдущая часть здесь
http://stihi.ru/2018/08/21/1966
КРАЖА
Шло время в привычных делах и заботах.
Однажды Наиль в дальний лес на охоту
Пошёл поутру, и старуха ушла.
Весь день, без обеда, Жасмин и Юла
Следили за стадом, вернулись не поздно.
У дома Юла отчего-то угрозно
Залаяла, шерсть ощетинив, как зверь.
Принцесса вошла в приоткрытую дверь,
В избе всё валялось — одежда, предметы…
Хотя, ничего не пропало при этом.
Как будто. Но всё-таки здесь был чужой.
Старуха, вернувшись под вечер домой,
Открыла большой деревянный сундук,
Порылась внутри торопливо и вдруг,
Лицом побледнев, прошептала: «Беда…
Большой проходимец залазил сюда».
Значительно позже, но в этот же вечер,
Была в старом замке назначена встреча.
Под пологом тайны прошёл тет-а-тет.
В запретную дверцу шмыгнул силуэт;
Шелками шурша, в ореол абажура,
Из тени шагнула другая фигура,
И гость зашептал с придыханьем, как пёс:
«Я тут, королева, вам это… принёс… —
На свет появился завязанный свёрток. —
На дне хоронился… сундук был запёртый…
Искал что сокрыто, как был уговор».
Запнувшись под взглядом владычицы, вор
Застыл истуканом в немом ожиданье.
Она ж, посмотрев что таилось под тканью,
Сказала негромко, но явственно: «Вон»,
И мелкой монеты послышался звон.
Длинны' и тревожны бессонные ночи.
Но службою верного пса, между прочим,
Была королева довольна сполна.
Пред ней на столе золотая волна
Волос на суровой лежала тряпице.
«Подумать, подумать… нельзя торопиться… —
Не слышал никто королевы слова. —
Так значит, девчонка не просто жива,
Она появиться под носом посмела!
Как глупо, но всё же отчаянно смело…
Колечко… его можно просто украсть,
Для этого есть негодяи и власть.
А впрочем, девчонке кольцо не поможет,
И с ним на руке я её уничтожу».
Она извлекла из стены изразец,
За ним обнаружился тайный ларец.
В нём платье, парик и накидка лежали
(Провидицы — той, что являлась из «дали»)
И спрятав в секретную нишу трофей,
Закрыла её изразцом поплотней.
Наиль не любил говорить по-пустому.
Ни бабке родной, ни кому-то чужому
Он слова не молвил без дела-нужды.
Кивнёт головой, и, понятно — лады.
Судьбою явившийся в доме «братишка»
Сначала был тих и застенчив, как мышка,
Потом стал подвижен и звонкоголос.
И если б ответить пришлось на вопрос,
Наиль о жильце б молвил доброе слово.
Пацан был слабак, но работал толково,
Учился и схватывал всё на лету.
В домишке поддерживал сам чистоту,
А утром вставал, лишь заря занималась.
Но странностей было, конечно, немало…
Ни в речке купаться, ни в баню вдвоём
Мальчишка с Наилем не шёл нипочём.
Да это бы ладно, не хочет, не надо,
Наилю-то в этом какая досада?
Но… больно загадочен был паренёк,
Уж слишком упорно приватность берёг.
А впрочем, Наиль и не думал об этом,
Пастушьей заботой наполнено лето.
Не хочет открыть свой изъян ли, секрет,
На «нет» и суда, как положено, нет.
Зато он навязчиво думал про вора.
Наиль обнаружил следы у забора,
Обнюхав которые, скоро Юла
К убогой избёнке его привела.
Однажды, задумчив, лицом озабочен,
Вернулся Наиль очень поздно, по ночи.
Похоже, проделал немаленький путь.
И нет, чтобы сразу прилечь да уснуть,
Пастух огляделся, хоть света и мало —
Лишь свечка немного избу освещала.
Обычно мальчишка закутавшись спал,
А нынче раскинулся, зной разобрал.
И взгляд пастуха задержался на брате.
Одет-то в старьё, но при этом опрятен,
Ресницы длиннющие, брови вразлёт,
Слегка приоткрытый… девчоночий… рот…
Наиль отшатнулся назад… под рубахой…
«Да как же возможно… ведь это ж… деваха!.. —
Его осенило. — Вот это «изъян»...
И бабка ни слова, как тот партизан!
А я-то дурак… как я раньше не понял?!
Вот это братишка, вот это тихоня…»
Он вышел на воздух, присел на крыльцо.
Пусть ветер немного остудит лицо.
Наиль был открытием обескуражен.
Наутро ушёл, не позавтракав даже,
Лишь бросив: «Сегодня я справлюсь один».
А спать по приходу улёгся в овин.
Оно и понятно, в овине прохладно,
Но бабка смекнула, что дело неладно.
Зайдя попроведать его перед сном,
Спросила, как водится: «Всё ли ладо'м?»
Он, пару минут помолчав для начала,
Ответил нехитрым вопросом: «Ты знала?»
А бабка в ответ: «Ты, внучок, не серчай.
Поешь вот, лепёшка да липовый чай.
Негодный советчик голодное брюхо».
Оставив съестное, у две'ри старуха
Добавила тихо: «А девки держись,
Порою бывает причудлива жись.
Пойми, было ж легше, покуда не знал ты,
Душе спокойне'е и в думах без гвалта…»
Оставшись один, усмехнулся пастух:
«Так значит, сестра…» — он сказать мог бы вслух.
Жасмин осознала проблему, он понял…
И горько вздохнула… Наиль, непреклонен,
Отныне для сна предпочёл сеновал,
В избе и сеня'х лишь по делу бывал,
А к ней относился подчёркнуто строже.
Жасмин загрустила, но видела, всё же,
Он был безмятежнее день ото дня,
Её называя с улыбкой «родня».
Ей нравилось это забытое слово.
Однажды Жасмин, после дня трудового,
Сидела одна на вершине холма.
Внизу, как скворечни, виднелись дома,
Она же смотрела как мир необъятен,
Как птицы летят, как реки' на закате
Изгиб розовеет, как вьётся туман…
Сначала накинув на тело аркан,
Её подхватили проворные руки.
Принцесса кричала, но голоса звуки,
Раскатами эха стихая вдали,
До слуха людского едва ли дошли.
Души не отнять благодатного свойства,
В ней с каждой минутой росло беспокойство.
Наиль ждал и помнил — гуляя одна,
Она возвращалась всегда до темна.
Но лёгкого шага не слышали уши,
И долго томить неспокойную душу
Не думал пустым ожиданием он.
Лишь начал слегка угасать небосклон,
Наиль приоделся и кликнул собаку.
Юла ожидала хозяйского знака,
Бежала стремглав, а на дальнем холме,
Она, не взирая на окрик: «Ко мне!»,
Прибавила ход в направлении бора.
Хозяин за ней, и любимица скоро,
Хотя и немалый пробег одолев,
Сыскала сторожку под сенью дерев.
Наиль же, с трудом поспевая за псиной,
Застал по приходу такую картину:
Пустынно, чернеет провалом окно,
Не слышно ни звука, ни шороха, но
Ищейка, почувствовав близость потери,
Скуля и танцуя, царапала двери.
Юлу никогда не обманывал нюх
И двери толкнув, в завалюшку пастух
Вошёл вслед за ней не теряя минуты.
Там дева лежала, надёжные путы
Вязали её по рукам и ногам.
Принцесса вздохнула — о, слава богам! —
А парень, поспешно верёвки снимая,
Вдруг понял, насколько ему дорогая,
Насколько… любезная сердцу она.
В заброшенной хижине, ночью, одна,
Да кто же подобное сделать посмеет?!
Хотя… у него появилась идея…
С Жасмин на руках выходя на крыльцо,
Он, слабо, как выдох, услышал: «Кольцо…»
«Ну, цель-то понятна… но вывод тревожен, —
Шагая, подумал Наиль. — Ведь, похоже,
Вернуться сюда не планировал тать.
Он что же, оставил её помирать?»
/Рисунок автора/
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
http://stihi.ru/2018/12/22/3395