Лес дремучий ночью страшен,
Чин и статус в нем не важен,
Хоть ты лютый змей болотный,
Будешь вмиг обескуражен.
Вот и наши три героя,
В нем идти устали вскоре
И решив присесть у дуба
Обсуждали ихо горе.
Старший сынка, Валерьян,
Тот, что с роду в дупель пьян,
Говорил о всем походе
Завалившись на бурьян:
«Я устал уже в дугу,
Шевелиться не могу,
Но без девки, я обратно,
К тятьке, тоже не пойду.
Он ведь злой у нас, как черт,
Как увидит, так убьет,
Я сочувствую вам братья,
Кто из вас к нему пойдет.
За себя уже решил,
Пусть по жизни я грешил,
Но зато я был при знати
И всегда в достатке жил.
Поглощая самогон,
Лошадь съем свою потом,
А в конце, сложу ручонки
И усну прощальным сном».
Средний сынка, Ерофей,
Был, немного, посмелей,
Он сказал одну идею
Средь других своих идей:
«Надо братья нам привстать,
Да обратно деру дать,
Я никак не собирался
В этой чаще помирать.
В общем, знаю, как нам быть,
Что нам делать, как нам жить,
Возвратимся мы обратно,
Будем с тятькой говорить.
Как бы ни был он суров,
Как бы он не бил пинков,
Получить шлепков отцовских,
Я приветственно готов.
Мы ж родные, наконец,
Не убьет родной отец,
Ну, а жен себе подыщем,
Да возьмем их под венец.
Если все на то пошло,
Выйдем в поле, как был;
Вновь запустим стрелы в небо,
Но в соседнее село.
И туда уже втроем,
Без вопросов мы пойдем,
Там свои отыщем стрелы,
И зазнобушек возьмем».
Ну, а младший, Калистрат,
Что по сказке есть дурак,
Был из братьев твердолобых,
Самый твердолобый брат.
Продолжая разговор,
Сделал маленький упор,
Мол, негоже царским детям
Допускать такой позор.
Встав на камень, как на трон,
Молвил слово громко он,
Как пред самой страшной битвой
Говорил Наполеон:
«Соберемся силой враз,
Да посмотрим на компас
И пойдем, отыщем стрелы,
Как велел отца приказ.
Мы не бабы и не жмых,
Без волос, пока седых,
Без кривых колен ступаем,
А шагаем на прямых.
Хватит нюни распускать,
Ересь всякую чесать,
Ну-ка, влезли на коняшек,
Да поскачем жен искать».
Старший медленно привстал,
Молча, сопли подобрал,
На коняшку влез тихонько
И по тропке поскакал.
Средний тоже не перечил
Тихо встал, поправил плечи,
Влез на лошадь, доходягу,
Ухватившись за уздечку.
Младший, молча, позади,
Напевая по пути,
Наблюдал за ходом братьев,
Что скакали впереди.
Пробираяся в лесах,
Ощущая жуткий страх,
Детки выбрались из чащи,
Вынося коней в руках.
Постирались у реки,
Искупались, как могли,
Привели коней в порядок,
И опять вперед пошли.
Долго молодцы ходили,
Стрел своих не находили,
Оказалось, что в корову
Эти стрелы угодили.
А корова, ейна мать,
Вышла с фермы, погулять,
В тот момент, когда ребята,
В поле начали стрелять.
Та, конечно, умерла
Сразу кровью истекла,
С виду чахлая тушенка,
Но, а вонь уже была.
Завязался разговор,
Без упреков, криков, ссор,
Почему же угодили
Стрелы к фермеру во двор.
Фермер был большой еврей,
Дым валил с его ноздрей,
Он стоял, как на базаре
Над коровою своей.
Старший сын попал ей в глаз,
Средний в ухо, младший в таз,
Непутевым оказался
Незатейливый проказ.
Надо денег дать на руки,
А не то, полезут слухи,
Хоть говядина протухла
И над ней летали мухи.
Неустойку разобрали,
За корову денег дали,
Порубили мясо в сумки
И обратно поскакали.
Если бы корова та
Оказалася жива
Глупород бы разом деток
Поженил на ней тогда.
Низко головы повесив,
Молча, шли домой балбесы,
Ведь отец не любит дюже
Получать плохие вести.
Порешали, наконец,
Не в какой другой конец,
Стрел не запускать отныне
Как бы ни хотел отец.
Шли назад, домой полями,
И дремучими лесами,
Изнуренные походом
Обливалися слезами.
Измотавшись от проблем,
Да уставшие совсем,
Съели мясо по дороге
И пришли домой ни с чем.