ЛАРИСА ЛАДЫКА. Знакомство с автором.
По специальности учитель английского
языка. После окончания института работала
в Карелии и Мурманской области. В Молдавии
– с 1988 года. Живёт в селе Ближний хутор,
где преподаёт в средней школе. Стихи начала
писать для домашних праздников и школьных
мероприятий, не считая это занятие серьёз-
ным. Переводила на русский язык стихи ан-
глийских и немецких авторов.
С 2010 года – член Союза писателей При-
днестровья, активно работает в литератур-
ных объединениях «Зов души» (г. Слободзея) и
«Светоч» (г. Тирасполь).
Пробует себя в различных формах стихосложения – от классических сонетов до
японской построчной рэнги, «бабочек» и «матрёшек».
Утро
Вот и первый луч скользнул в окошко.
Громко капает вода из крана.
Двое на диване: я и кошка.
Рано.
Кошка, прикрывая третье веко,
Погружается в свою нирвану.
Это с точки зренья человека –
Странно.
В кошкин рай закрыта мне дорога,
Там – цивилизация иная.
Но она-то обо мне так много
Знает.
А порой разговоришься с нею –
Как вчера – и вытряхнешь всю душу…
Из подруг никто так не умеет
Слушать.
Всё! Встаю. Пора сменить программу.
Например – заняться физкультурой.
– Брысь!
А кошка – телепатограммой:
– Дур–рр–ра!
Калитка
На веку повидав немало,
Хорошо своё знала дело:
Звонкой песней друзей встречала,
На незваных гостей скрипела.
В ней жила и собачья верность,
И пружинно-тугая сила,
И какая-то бабья ревность –
Потому что свой дом любила.
А весне как бывала рада!
Слов наслушавшись потаённых,
Открывалась навстречу саду,
Провожая туда влюблённых.
В нежном запахе белых лилий
И сама молодой казалась.
Только вдруг навесы заныли,
Навалилась тоска-усталость.
И, баюкая боль в суставе,
Странный сон стал ей сниться часто:
Всё о том, кто свой дом оставил
И уехал за лёгким счастьем.
Ни с того ни с сего, днём белым
Что-то стало ему немило.
Задержать его не сумела,
Хоть, собрав последние силы,
Наглотавшись обид и пыли,
Загораживала дорогу…
Через год её заменили –
Видно, помнила слишком много.
Слива
Погибло дерево в цвету,
Посаженная дедом слива.
Мертва, но всё ещё красива,
И треплет ветерок игривый
Уже ненужную фату.
Засохнув, облетят цветки,
И осенью плодов не будет.
Ствол на дрова распилят люди,
А веткам – дожидаться в груде
Кремации «под шашлыки».
Так мудро нам природа-мать
Простые смыслы преподносит,
И скрыт ответ в самом вопросе:
Тем, что цветут и плодоносят,
Дано и в смерти согревать.
МАМА
Мама не спит, но дышит. Я притворяюсь тоже. Думаю, как не думать совсем-
совсем ни о чём… Может быть, тот, кто выше, всё-таки нам поможет? Если он
– самый умный, зачем так больно бичом?
Мама забыла звуки, буквы, слова и лица, словно вернулась в детство, туда,
где нас ещё нет. Чашку не держат руки. Как заново жить учиться?..
Бьётся неровно сердце. Инсульта дьявольский след – немощью униженье.
Запах лекарств, пелёнок… «Я помогу деньгами», – глаза отводит сестра. Памяти
искривленье. Ты теперь – мой ребенок. Да, мы тут как-то сами…
А ей вернуться пора.
Мама беззвучно плачет. Знаю: не всё сказала. Но в её новом мире, где нет
вербальных оков, есть только правда. Значит – это не так уж мало. Шелестом по
квартире – пустые фантики слов.
Знаешь, теперь мне ясно: есть пострашнее драмы. Ты же смогла вернуться!
И даже боль говорит: жизнь всё равно прекрасна! Утром проснуться с мамой –
счастье. Опять проснуться!
Не слышит мама. Молчит.
Иван-чай
(рондо)
Иван-чай застелил аметистовым цветом
Прелесть северных дней уходящего лета
И красуется гордо в прощальных лучах,
Отражаясь в печальных озёрных очах
Фиолетово-флоксовым нежным приветом.
Пусть грустна неизбежность природных сюжетов,
Не брани заполярный пейзаж сгоряча:
В ярких ягодных бусинах тундры парча,
Иван-чай…
Обделённый вниманьем влюблённых поэтов,
Бережёт он слова для ноктюрнов неспетых,
Что нежданно-негаданно в южных ночах
Вдруг щемящей тоской зазвучат невзначай,
Без надежды, что эхом откликнется где-то:
«И – ван – чай!»
Яблоки
(риторнель)
Падали
Яблоки спелые, словно в Эдемском саду.
Ева устало смотрела и думала, надо ли…
Надо ли
Сочный румянец раскрашенных солнышком щёк
Вдрызг разбивать, по законам физическим падая?
Падая
В глупом стремленье скорей превратиться в компот
Или душистым вареньем, шарлоткой порадовать…
Радовать
Некого старенькой Еве: она никогда
Не поддавалась соблазнам исчадия адова.
Адом ли
Стал ей, разумной, красивый заброшенный сад,
Где безнадёжно ненужные яблоки падали?
Лобстер утомлённый
(пародия)
«За отдельным столом Вы сидели,
Пили шерри двойное со льдом,
Утомлённого лобстера ели…
. . . . . . . . . . . . .
Ваши губы призывно алели…
. . . . . . . . . . . . . . .
Вы меня так безумно хотели,
Только жаль, я об этом не знал».
(Евгений Зубов «Пьяное»)
Вы сидели в Парижском отеле,
Над едой издеваясь притом,
Перепуганных рябчиков ели
Влажно-алым раскрашенным ртом.
Страх фондю в зеркалах отражался,
Впал в депрессию хмурый омлет.
Камамбер измождённым казался,
Был задумчив брутальный рулет.
Круассаны, рокфор, профитроли
Тосковали на Вашем столе,
Тихо устрицы выли от боли,
Пряча ужас на дне божоле.
Вы усталого лобстера ели,
Лобстер молча грустил и страдал…
Как же мне повезло, в самом деле,
Что тогда я, наивный, не знал,
Как МЕНЯ вы безумно хотели!
Оплеуха судьбы
(пародия)
«Чтоб совсем не пропасть в одиночку,
Спать привыкший на левом боку,
Предложу скоротать одну ночку –
То ли женщине, то ль мужику.
Но не знаю, что делать мне с ними.
,.................................
Вот лежу с неподкупной улыбкой
По привычке – на левом боку.
Предложил я себя по ошибке
То ли женщине, то ль – мужику.
Только дальше что делать мне с ними –
Не припомню… А время идёт!
Может, сфоткает кто (то есть, снимет)
И в родную газету пошлёт?
Ночь, как жизнь, пролетает, но – мимо!
Горько мне и обидно до слёз:
Оказалось, что даму (мужчину?!)
Тоже мучает давний склероз.
Неприглядная, в общем, картина…
Надаю-ка судьбе тумаков:
Не подсовывай мне никотина
И обкуренных баб (мужиков)!
Триллер на кухне
(пародия)
«Мысли, словно ножи, режут душу в ночи,
Нарезая сюжеты из прошлого.
Память… Больно… Но поздно, кричи не кричи,
Юность – мельницей времени в крошево».
(Натали Самоний «Наше лето – в былом…»)
Память, словно мясник, режет душу в ночи,
Нарезая кошмаром сюжеты.
Остро автор-гурман инструмент наточил!
Юность – в суп, а мечты – на котлеты.
Это память-палач, это время-маньяк
Сердце, почки и печень терзают,
А всё то, с чем зубами не сладить никак, –
В мясорубку! И в фарш превращают…
Ненасытная память, как повар-садист,
На бифштексы любовь отбивала,
Когда в кухню незваным зашёл пародист.
И ему кое-что перепало…
ИСТОЧНИК:
Литературно-художественный журнал "Русское поле" от 1/15/16 г., стр. 101-105.
Авторская страница Ларисы Ладыка на стихи.ру:
http://www.stihi.ru/avtor/ladyk6k