На загривки горбатых улиц
Беспрестанно валится снег,
Дребезжащий парад кастрюлец
Отражает злорадный смех.
В безвоздушных кратерах лунных
Нет пристанищ для полутеней,
Только шлейф иероглифов рунных
Проникает сквозь пепел сильней.
Твой портрет я рисую неистово,
Каждый лучик сияния глаз.
Не звени, ты, цыганка монистами,
Не вгоняй моё сердце в экстаз.
В доме полный порядок и чистенько,
Кот мурлычет, как микромотор,
В недрах самой великой пристани
Приоткрылся вселенский простор.
Серо-белых ночей экзальтация
Прямо в Питер наметила путь,
Где душистые гроздья акации
По весне не давали заснуть.
Присных лет жёлтый грунт фотографии
Заставляет прогресс уважать…
И трёх строк на моей эпитафии
Хватит смысла, чтоб взгляд удержать.
Благочестия в мире немерено,
Я любил, (так прекрасно любить!),
Сколько времени было потеряно,
Чтобы старые сучья срубить.
Пробираясь житейскими дебрями,
Непреклонный адепт будет бит,
Обездвиженный путами вредными,
Воспарит до бессмертья пиит.
Чем святая любовь обусловлена,
Сквозь невзгоды и бури пройдя?
Никогда не была кем-то сломлена,
Прикорнув в колыбели дождя.
Пусть захватит мой форт злая истина,
Птицам певчим не вить в нём гнезда,
Но великое счастье воистину,
Если ты, наконец, скажешь «Да»!
Да, везунчиков, как и везулиц
Не манит бесконечный разбег…
На загривки горбатых улиц
Беспрестанно валится снег.