Парень рос любимцем мамы
И любимцем папы рос.
Он вина не пил ни грамма
И чурался папирос.
Но и книжек, если честно,
Кроме школьных избегал.
Пионерские пел песни,
Хоть неважным был вокал.
Он к физическим нагрузкам
Был приучен с юных лет.
Но всё больше семки лузгал
На завалинке, как дед.
В нём такие зрели мысли,
Он такие знал слова,
Что отец с маманей кисли
И шептали: «Голова!»
Так он рос в любви и ласке
И стремительно взрослел.
Но не строил девкам глазки,
Равнодушный к формам тел.
Заучив словарь Толковый
Наизусть, он вскоре мог
Так вставлять умело слово,
Что завидовал комсорг.
В институт был парень принят,
Цель желанную достиг.
Помогли, конечно, свиньи,
То есть выручка за них.
Там и стал герой комсоргом,
Он с трибун глаголом жёг!
Его слушали с восторгом,
Иногда впадая в шок.
Нестандартно, дерзко, смело
Говорил – и всё не зря!
И всегда вставлял умело
Те слова – из словаря.
Про него парторг прослышал,
Побеседовал – и вот
Доложил куда-то свыше,
Там решили: «Подойдёт!»
И пошла катить карьера!
Он, закончив институт,
Залетел в такие сферы,
Где бессмертные живут.
Паренёк – уже мужчина,
Гладок стал лица овал.
Представляя его к чину,
Отмечали: «Голова!»
И, направленный в партшколу,
Чтобы был дальнейший рост,
Шлифовал свои глаголы
Мелкой шкуркой красных звёзд.
После – уровень района,
Зря считают – не ахти:
Его слову, как закону,
Подчинялся партактив!
И несло его с трибуны
Про удои, намолот.
Иногда бывал и буйным.
«Жесть мужик!» - шептал народ.
Всех учил – от ферм до Яслей,
И катилась вслед молва:
«Секретарь наш, сокол ясный,
Головам всем голова!»
Предан делу, крут, как круча,
Слов – как в старом словаре
(С ним всегда был неразлучен,
На дворе и при дворе).
Стал, конечно, депутатом,
Не районным – областным.
Дочку выгодно сосватал,
Муж её – коллеги сын.
Годы шли, вот он в Верховном,
Верещал – не умолкал.
В словаре отыщет слово –
К микрофону, на весь зал
Говорит и так, и эдак,
Крутит слово, как педаль,
Что стране навеки предан,
Жизни за неё не жаль.
А страну уже качало,
Смыло партию волной.
И пришёл другой начальник,
Тоже буйный, но хмельной.
Наш герой в район вернулся
И возглавил вертикаль.
Это было в его вкусе,
Как креветки и миндаль.
Эх, какое было время! –
Бизнес на ноги вставал.
Если в кресле мэр не дремлет –
Захлестнёт валютный вал!
В центре, рвение заметив,
Дали область под крыло.
Стал герой за всё в ответе –
За заводы и село.
Это по его масштабу!
Что ни день – в газете речь.
Мужика, не то что бабу,
Словом мог легко зажечь!
Память сдулась, но словарик,
Спрятав в нём свой партбилет,
Он хранил заветной парой,
Это был его секрет.
Область, план не обеспечив,
Так себе плелась – едва.
Но, читая его речи,
Говорили: «Голова!»
Он зачислен был в резервы
Кандидатом на посты,
На которых, хоть не первый,
Но четвёртый точно ты!
Долго ждал, тянулись годы,
Чуть потух орлиный взор.
Вдруг звонок – в столичный город
Вызывают «на ковёр»,
«Вы возглавите парламент,
Вы – достойный кандидат.
Вот читайте – здесь регламент,
Это – новый ваш доклад».
Он ответил, что способен
Речи сам себе писать.
«Что ли вам должны особо
Наш порядок разъяснять?!
Есть обученные люди,
Пишут строго в колею.
Все привычки прошлых буден
Нужно выбросить в гальюн!
Ваше дело – лишь озвучить,
Чтобы в голосе металл!
Иногда, на крайний случай,
От себя – «я всё сказал».
День прошёл, и он назначен,
Округ, выборы – всё бред.
Кабинет, машина, дача –
Весь положенный пакет.
Зазвучал металлом голос,
Замирал электорат.
И гордилась «его» область:
«Наш – не промах, дядька – хват!».
Снова стал с трибуны жарить,
Тексты были хоть куда!
Бесполезным стал словарик,
В букинист его продал.
Позже вспомнил – с партбилетом…
«Да какой я коммунист!
По счетам моим секретным
Я давно капиталист!»
Жизнь катилась сырным кругом,
Говорил – во рту халва.
Президенту стал он другом,
Звал его тот «Голова!».
А в деревне старый батя
Без жены который год.
Словно призрак на кровати,
Угасает – не живёт.
Сын решил отца проведать,
Выбрал день – и вот он дом!
Встреча, радость и беседа
Обо всём и ни о чём.
Дед кряхтел, смотрел с прищуром,
Адекватным был вполне.
«Расскажи, сынок, прошу я,
Чем полезен ты стране?».
Призадумался мужчина
И как есть – всё рассказал.
Покатилась по морщинам
Бати чистая слеза.
«Головою», между прочим,
Звали мы тебя порой.
Стал теперь ты, мой сыночек,
Говорящей головой!»
Не доехав до столицы,
Умер он в своём «Порше»…
А в деревне дед молился –
Что-то ёкнуло в душе.