Непрошибаемо-бетонна,
Поверх обжорства и диет,
Абсурдна жизнь в оксюморонах,
Парадоксально бытие.
Горят пути под нашим скорым,
От старой копоти чумном.
Крестьянин сыт голодомором,
А пролетарий – чугуном.
И города – не побратимы,
Бесчеловечны города.
Согнулась жизнь необратимо,
Как коромысло, навсегда.
Уклад разрушен и раскроен,
И нам как будто всё равно.
Как экскаватор, землю роем,
Хотя давно упёрлись в дно.
Вполуха выучены слушать,
Полуслепые, ты и я.
На обескровленные души
Ложится тяжесть бытия.
Октябрь и выгорел, и вымок,
И засекречен, как Форт-Нокс.
На нестандартный русский климат
Растянут сетью парадокс.