Бальзамины к стеклу протянули в полосочку лапки.
Кот сибирский с утра нагловат и спросонья кудлат.
Он игриво грызёт под окошком домашние тапки.
И я слышу, как папа идёт.
А на папе халат –
Махроват, полосат – он живёт под моею картинкой
Старожилом прихожей на медном крючочке в углу…
Папа сядет на стул со знакомой изогнутой спинкой
И костяшками пальцев слегка постучит по столу,
Отбивая чечётку «Спартак» – чемпион!»
А на завтрак –
Две конфетки и кофе.
Обёртками мягко шурша,
Он отложит ириски для нас на далёкое завтра,
И уйдёт на крылечко, за дверь, покурить не спеша.
А из радио льют непрерывным бодрящим потоком
Передачи; зарядка далёких советских времён.
...Бальзамины к дождю истекают безрадостным соком
На виду у галдящих беспечно цыганок-ворон.
Понимаешь ли, пап, если в мыслях возможно представить,
Будто нас больше нет среди этой мирской суеты.
Я б хотела на это смотреть бесконечно сквозь память.
Как-то сверху хотела бы видеть всех нас. Ну, а ты?