Кровавая стужа, холодный подвал.
Запревшая простынь и мёртвые мухи.
Здесь явно, тем вечером, кто-то страдал,
Вылечивал душу пилюлями муки.
Плесень в стакане, обшарпанный стол,
Стены все в росписи тайным писанием.
И для себя я послание нашёл -
"Не упивайся, страдалец, отчаянием".
В тёмном углу, под газетным листом,
Тихо доносятся звуки,
Там в упокое стоит граммофон.
Песнь о смертельной разлуке.
Где-то доносится девичий стон,
Вздох, ещё вздох, больше не слышно...
Плач грудничка ей твердит в унисон,
Но и его трепыхание зависло...
Болью сердечной обитель насквозь,
В марле и винной пропитке.
Много положенных душ здесь давно,
Сгнили в диванной обивке.
Я уж не помню, как я дошёл,
Не помню, кто дал мне сей адрес.
Но мне спокойно, уютно, тепло,
Здесь я, пожалуй, останусь.
14.09.2018