Уже в который раз пытаюсь сварить какао. Вкусное, сладкое, с нежным ванильным ароматом.
Перепробовала все доступные сорта – даже известный когда-то еще в Советском Союзе «золотой» сорт дает бурду бурого цвета с непонятным вкусом.
А чаще всего в порошке встречается нечто, похожее на мелкий песочек, который портит вкус напитка, и, тем более, домашнего шоколадного крема.
Заграничные растворимые сорта в пластиковых банках лучше, но и они не могут сравниться с тем, советским «Золотым ярлыком», который был вкусен даже в рабочих столовых.
В СССР какао считалось диетическим напитком. Его наливали в детских садах, школах, пионерлагерях, больницах, рабочих столовых. Напиток был немного жидковатым, но с восхитительным запахом самого какао порошка и ванили, которую сейчас редко кладут в продаваемый какао.
А уж в детском саду стакан горячего какао издавал неотразимый аромат. Одна моя знакомая рассказывала, как, работая нянечкой в детском саду и усадив детей за столы, ждала, когда подадут какао. И, глотая слюнки, наслаждалась этим запахом.
А вспоминается мне в таких случаях далекий Казахстан.
Мне лет восемь, живем мы с родителями на дальней окраине Седьмого аула (сейчас это Павлодар-33). Живем мы как все – ни богато, ни бедно. Даже лучше, чем наши соседи с украинской фамилией Василенко. Их в семье пятеро, родители, двое детей и бабушка. И они, дети, мажут на кусок хлеба маргарин. А я в семье одна, и мне порой достается масло. На маргарине или комбижире мы иногда жарим картошку.
А многодетная семья напротив нашего дома картошку режет на ломтики и поджаривает их зимой прямо на раскаленной плите печи. Это были наши чипсы. Правда, мы тогда и не слышали такого слова.
Но бедными никто не считал никого, побирушек на улицах было меньше, чем сейчас, может, их милиция гоняла. Мафию и милицию нищие, похоже, тогда не кормили.
Хлеба много, он дешевый. Первые годы освоения целины. Летом отец возит на машине зерно. Соседи завидуют – можно курочкам оставить в кузове. Но как-то у отца ничего после рейса не оставалось – не брал ни чужого, ни государственного. Однажды, помню, я залезла в прицеп с просом. Так здорово было кувыркаться в этих блестящих красных россыпях! Правда, закончилось дело у врача – просинки попали в уши, пришлось обратиться за помощью.
Автобаза, где ночует и ремонтируется машина отца, через дорогу. На территорию можно пробраться с обратной стороны, и там играть с мальчишками, пока не увидят и не прогонят, пообещав уши надрать.
А со стороны дороги небольшой магазинчик. Все полки заставлены баночками, бутылками и прочим товаром. Но помню я лучше всего то, с чего начала свой рассказ – какао. Небольшие коричневатые спрессованные кубики по девять копеек. Их совсем не обязательно было варить, можно было, выпросив дома гривенник, купить и съесть так, облизывая со всех сторон. И это было необыкновенно вкусно.
Не помню, посылали меня в магазин за покупками или нет, но за лакомствами я бегала туда, это точно.
Такими же кубиками продавался и кофе – по шесть копеек брикетик. Он слегка горчил. Взрослые иногда пили такое какао и кофе с кипятком или молоком, а мы, дети, грызли так.
Самой популярной в СССР маркой какао-порошка был «Золотой ярлык» или «Серебряный ярлык» от московской фабрики "Красный Октябрь". Дома чащё варили его из пачек на неразбавленном молоке. Считалось, что нет ничего более питательного и восстанавливающего силы, чем горячее какао с молоком. Им поили во время простуды, и оно, кажется, даже помогало.
Еще в магазине были чудесные шоколадки размером, право, с большую почтовую марку, тоже копеек по шесть. А иногда мы брали в магазине бутылочки фруктовой эссенции. Мне кажется, они была ненамного больше нынешнего флакончика с лаком для ногтей, но как заманчиво пахло их содержимое! И конфетами «Дюшес», и лимоном, и ванилью – на любой вкус. Наверное, эссенцию добавляли в тесто. Но и просто понюхать ее было сплошное удовольствие. Да, еще в магазине на верхней полке справа стояли брикеты странного чая из сухофруктов – не поймешь, чай или компот.
Недавно, в в шестьдесят первом году, прошла денежная реформа, от всех цен «отрезали» нолик в конце (и от зарплаты тоже, конечно). Но все в десять раз «подешевело». Шоколадные конфеты, стоившие тридцать рублей, стали продаваться за три рубля, а мои любимые коричневатые подушечки (по-моему, они назывались "популярные") всего за рубль двадцать.
Вот только денег у нас катастрофически не водилось. Иногда давали по праздникам немного мелочи – на маленькую шоколадку. В школе шептались про одного мальчика, которому папа на Новый год дал три рубля – бешеные деньги.
А вообще к новогодним праздникам в школе и на работе отца давали кульки с конфетами, яблоком и мандаринками. И конечно, никогда мы не ели ничего вкуснее тех яблок и мандаринов. Ну не пахнут нынешние, вскормленные и намазанные химией, яблоки так, как пахли те, яблоки детства. Елку не помню, конфет не помню, а запах яблок и мандаринов вспоминается всегда.
А что же мы ели дома? Не у кого спросить... Наверное, суп и кашу. Картофель рядом точно не выращивали. Макароны точно были – целина, зерна, муки много.
Однажды, еще в детском саду, нас кормили толченой картошкой с ломтиком соленого огурца – необыкновенно вкусно, почти шестьдесят лет помню. Никаких фаршированных болгарских перцев, салатов оливье, селедок под шубой в моем детстве не было. И ведь не голодали.
Консервировать овощи и фрукты мама научилась только после переезда в Россию, в южную Волгоградскую область. В Седьмом ауле у нас не рос рядом с домом даже лук.
Солончаки, вода в колодцах горько-соленая. Пили привозную, из Иртыша. Тут не до выращивания овощей.
Ранней весной мы с друзьями выходили в степь, за окраину аула. Там росли стебельки дикого лука, вернее, чеснока, со слегка полосатой нижней частью листиков. Мы рвали эти витамины пучками, несли лук домой, к скудному столу покорителей целины. Из нынешних растений по вкусу на него похож, скорее всего, лук-слизун.
Дома меня хвалили, как добытчицу и тщательно осматривали – не уцепился ли где за меня весенний клещ. Их, переносчиков энцефалита, очень много было весной в степи.
В памяти остались еще пучки рыночного щавеля, листья которого шли в кисло-сладкие пирожки, а из черешков мама варила кисель, бледно розовый, тоже кисло-сладкий. Вкус и запах необычный, не резкий, приятный. Нынешние избалованные глутаматом натрия дети может и есть бы это не стали, а нам – лакомство праздничное. (Вот пишу и ощущаю вкус и запах этого пирожково-кисельного щавеля).
Еще тогда я любила копченую селедку. А обычную, соленую, терпеть не могла. Она почему-то всегда была ржавая с мерзким привкусом. А может, мне так казалось. Люди ели.
Одно из вкусных воспоминаний детства – воскресенье, или каникулы, в доме вкусно пахнет сдобой. Мама пекла удивительно вкусные плюшки из сдобного теста и к моему позднему выходному вставанию они уже были готовы.
Невкусные воспоминания остались о лагерной столовой, где мне привили стойкую ненависть к манной каше с противными комками и рисовому супу с сухофруктами. Ну не принимала душа моя такой изыск – компот с рисом...
Вот и все, больше не помню ничего гастрономического. А ведь одиннадцать лет жизни, с 1953 по 1964 годы, уже прошли там, в Казахстане.
Как будто и не ели.
А вот на Урале в 1964 году почему-то были проблемы с мукой, не из чего было испечь даже оладышки. Но голь на выдумки хитра, и когда я, находясь в больнице, попросила оладьев, мама испекла мне их из манки. Ох и вкусные были!
Жили мы в Челябинской области всего пару летних месяцев. Это было море впечатлений – все другое, не такое как в степном Казахстане. И вкусовые ощущения другие: новые ягоды – черника, морошка, земляника лесная, травы (огуречная трава – бораго со вкусом огурца). Но самым запомнившимся были грибы – соленые груздочки, волнушки, жареная картошка с лисичками. До этого я вообще грибы не ела, не признавала.
А с картошкой – полюбила. И сейчас жарю с удовольствием, ну и ем тоже. Хотя таких, как на Урале, лисичек, у нас нет, только опята, да свинушки с шампиньонами.
Нарежу мелко шампиньоны, обжарю в постном масле почти до хруста, а потом в эту же сковороду кладу нарезанную луковицу и ломтики картошки. Осталось посолить, добавить кусочек сливочного масла и помешивать до готовности. По дому плывёт сказочный аромат. Вкус - объеденье! Соседи слюнки глотают.
Интересно, как меняется с возрастом вкусы и пристрастия: в детстве я ненавидела жареный лук, в супе особенно, всегда выплевывала. Поэтому мне суп наливали до того, как туда положат зажарку. А сейчас я его с удовольствием зажарю отдельно на сковороде и съем, а в первых блюдах вообще не замечаю, хоть кладу много.
Но это уже совсем другая недетская история...