Поздней осенью у старой батареи,
пусть и не как Александр Сергеевич
у взаправдашней болдинской печки,
скорее как славный Мюнхгаузен,
умом воскрешая утерянное,
на глаз отмеряя отчаяние,
записываю воспоминания
про летние приключения
в долгих днях и ночах ясных.