Никого не беспокоят твои голод и страх.
Бессонница напомнит, что слаб
стал снова с утра; заботы — для оживления, повод
...открыть глаза, обмотать вокруг шейки тот провод,
которым окутан весь солнечный город.
Дискомфорт как состояние дня.
Не знать бы его, не осознав себя,
проживая бессмысленно дни бытия.
Бытийное дрочево
так уныло и порчено,
монотонно, нелепо, ведь акт не станет законченным.
Бесконечный круговорот человечины,
что апатично, в широких масштабах их образа жизни,
подыхает мучительно долго, прожигая слезами крутейшие линзы.
Страдания не понимая, дурак сочтет,
что стал к истине близок.
Иной не беспокоится, но неосознание амебности
её не исключает.
Эдакий пример дамы с кружкой чая, что,
слегка лишь попивая, смотрела в зеркало столь мило,
прихода мужа ожидая...
Возможно, всё — давно на уровне машинальных действий.
Мы все — глупые роботы,
чей-то крик в вечность интереснее.
Но, от различий в трансляциях, процесс не станет вдруг
уместнее.
Я точно лишь знаю: человек человеку — урод, —
поэтому будет честно, если каждый житель умрет.