О луны валуны мощью белой волны разбивается рябь облаков.
Никуда не спешу, полной грудью дышу нос щекочущей сыростью трав.
Тонкой тенью скольжу, по алее неся передробленный ритм шагов,
приглушённый туманом с просевших канав,
выползающим тысячей змей.
То ли мед фонарей, то ли деготь аллей тянет сети в просветах ветвей.
Как упорная течь, геометрией плеч, надрываю пространственный шелк
и бегу, сберегая у губ горстку слов, обожженную жаром углей,
чтобы позже, шепча в навесной потолок,
согревать ею комнатный морг .