КТО НЕ БОИТСЯ ОПОЗДАТЬ -
ПРИДЁТ ВОВРЕМЯ
(рецензия на поэтический сборник АКИНДИНА "Желуди")
Сборник трехстиший известного читателям на нашей "Литературной
странице" Акиндина (Владимира Быкадорова) "Желуди" выпущен недавно в Москве.
Являясь почитателем и в какой-то мере последователем
известного читающей публике на всех континентах гениального поэта
средневековья из Страны Восходящего Солнца Мацуо Басё (1644-1694 гг),
в России Акиндин по этой "японской" причине признан не был. И он ведь знал
труднопроходимость таких стихов к читателю. Почему же он именно
трёхстишья (хайку) взял на своё "эксперимкентальное" вооружение?
Конечно, сам жанр этот нелегок: полностью лишённые рифмы три строки,
связанные по смысловому значению столь широко, что воображению
читателя предоставляется живая, трепещущая, как на духу, картина
образа в природе, образа в труде, образа в повседневности. Не зря такие
мастера хайку, как Масаома Сики (1867-1902 гг) и Еса Бусон (1716-1763 гг.),
одну из строчек обязательно привязывали ко времени года, которая как бы
настраивала читателя на две прочие.
В отличии от них у Акиндина первый вариант встречается редко:
Нет, не догорал -
Долго-долго умирал
Июньский закат.
Здесь всё: и звук, и рисунок, и ощущение времени года, ассоциации - в связи с ним.
Вот ещё более близкие нам, россиянам, мотивы:
Чуть глаза прикрыв
Листвой, подлунный сад
Слушал соловья.
Сад в свете луны, беззащитном, вроде бы холодном, но он (сад) живой, он слушает
живого соловья, и незримо здесь же присутствует человек, который может
изложить обозримо своё мнение. Именно это присутствие оживляет картину,
обрамлённое образностью в минимальном кратком содержании. И всё это -
Отечество.
А это уже - с позиций государства и человека в нём.
Рыхлы дороги,
Стонут дома деревни:
Ветры живут в них.
Картина разрухи на селе высвечена аж до самого горизонта вполне осязаемыми
ветрами. Ветры прилетают и живут. Каков масштаб! И тут же рядом - пророчащее,
больное бедой:
Люди! О, люди!
Ломка устоев ваших
Кровушкой пахнет.
"Стойте! Не торопитесь!- просит прислушаться к нему автор.- Никакой войны
не надо при нашествии разрухи. И это не Япония - это Россия".
Сделаю небольшое отступление. В стредневековье хайку пришли на смену т а н к а -
поэтической строфе из пяти строк. Новая форма написания приглянулась многим
поэтам тех времён, достаточно кровавых и в то же время несколько облагороженных
понятием чести воина-самурая. Хайку оказалась универсальной в смысле понимания её всеми слоями общества. Она была желанна во дворе императора и в лачугах крестьян, в замках воинской знати и в мастерских ремесленников. Широкий диапазон изобретательной возможности сделал позицию хайку поистине народной: цветы, птицы, животные, насекомые, растения, явления природы с восприятием их человеческой душой, - сделало эту форму написания неувядающей, не подвластной смене времён.
Кобаяси Исса (1769-1827 гг) сказал так:
Ну что ж, так и быть -
Уступлю свой плетень на сегодня
Соловью-запевале!
Слова эти, как многие другие, выдержав испытание временем, понятны
современному читателю, хотя бы тому из поклонников поэзии, кто не разучился
и сам встречать рассвет, понимать пение птиц, видеть живое в неживом, кто
убеждён, что всё созданное Природой заранее ею облагорожено, выведено за
рамки обычного.
Вечная молодость хайки, вероятно, и побудила Акиндина обратитьтся к подобному
изложению мыслей, отступив несколько в основном от японских канонов:
Высоте духа
Удивляются люди,
Но не облака.
Просто, лаконично и доступно сказано.
Или такая истина, известная давно, но мало кем высказанная до конца:
Лишь власть над собой
Даёт право повелевать
Сердцами других.
Как часто этого недостаёт нашим сегодняшним правителям!
Некоторые трёхстишья Акиндина не говорят - стреляют очередями
своевременно сказанной правды:
Чечня - не кризис:
Уничтоженье людей -
И тех, и этих.
Или:
На бедах Чечни
Строит политику кто?
Коварное зло.
Это ответ тем, кто много говорит о прекращении конфликта в Чечне,
но ничего не делает для нормализации положения в регионе, скорее
наоборот. Он не чужд мнения, которого придерживаются большинство
россиян.
Учитывая древность жанра, автор заканчивает сборник словами:
Я ли опоздал?
Нет, искусство вечно -
Мой час настанет.
Думается, он прав в таком суждении - сейчас ли, на очередном ли
ветке литературной и общественной жизни его время наступит.
Кто не боится опоздать, тот придёт вовремя.
Юрий МИХАЙЛОВ. Пермь.