Дом чист чрезмерно, как в больнице,
И скатерть белая, и шторы с потолка,
Робеет гость, на стул присесть боится,
Не усадит кто-нибудь силком его пока.
Полы в коврах, в чехлах крахмальных стулья,
Фарфор посуды белой, картины, пианино…
Предложат тапочки, когда заходишь с улицы…
Здесь царство белого блондинки стройной Нины.
Семнадцатилетний я, не друг им, а знакомый,
Меня не ждали в гости: «По личному вопросу
К майору я … ах, добрый день!.. Он дома?..»
«Входи, муж скоро будет… куда ж ты босым?!
Вот тапочки … прошу – на кресло в залу…»
Смотрю по сторонам: ни телевизора, ни книг,
Зато слоны и бюсты, пустого места мало
Здесь, дом и тих, и чист, к такому не привык.
Заходит мальчик, и с порога: «Здрасте! –
Присел, достал из шкафчика игрушки, –
Хотите посмотреть? Кораблик, котик Вася,
Карандаши и краски, солдатики и пушка»
А книжки есть? «Нет, мама их не любит,
Вот в школе выучишься чтению, сынок,
И хорошо … зря деньги тратят люди
На книги». Из коридора слышится звонок:
Пришел хозяин. «Саша, к тебе гости!..
Какой-то юноша, по делу, говорит…»
«А, Вова! Ты? Тебя я видел с Костей…, –
Присел на лавочку устало у двери.
Ну, как дела?» «Запрос Вы обещали
Послать … мне трудовую книжку
Из Стрежевого бы… – ну и так далее».
Всё объяснял, и долго, видно, слишком,
Что у хозяйки кончилось терпенье:
«Мыть руки и за стол Саша и Василий!..
А ты домой!», – сказала без смущенья,
И вытолкнув, за мною дверь закрыли…
07.10.18.