Может быть, откроется, что называемое нами Богом и так явно присутствующее на ином плане – вне логики и пространственно-временной действительности – есть наш способ существования, одно из наших ощущений при существовании в другом измерении.
Ф. Пессоа. Книга непокоя.
Нет, не в другом - в единственно нашем, а в другом всё то, что мы принимаем за оное и до сих пор считаем своим - множество наших вариантов или дублей в остановленных миллиардах миров ада.
Где волочимся и воняем, и беспомощно бессильствуем. Где строим свои дома, городим свой дом.
Приоткрывается... Что?... И закрывается... Что?...А мы там дома? А мы себя там признаём? Узнаём? Что узнаём там? Как? Раз Бог - значит ещё чужое?
Бог Пессоа - его иное измерение, в котором он был как у себя дома. Оттуда дышал. Оттуда писал. Потом сам читал оттуда же, скучал, как скучает и наш Бог в своём запустелом одиночестве и недостижимости. Грустно смотрел в иные измерения - в иные окружающие. Чувствовал несоразмерность, которую философски подметил Кьеркегор, жил экзистенциалистом. Философом экзистенциалистом не был, а жил экзистенциально: философия - жизнь. Экзистенциализм - способ существования Пессоа. Значит надо было бы его в ряды философов-экзистенциалистов внести, да ещё и лучших. Надо бы... если бы интуицию имели, умную, собственную.
Вот так и Пруст туда же залетал и оттуда же писал - безбожники, покусились на божественное: "Встань, Лазарь, и ходи" - вернись время, вернись...
Вот это и есть Бог, я в своём ином существовании здесь на улице Золотильщиков за столиком конторы - грустно приподняв шляпу сказал Пессоа. И мне как Богу в сущности всё равно смотреть ли на дверь конторы, читать ли конторские книги, писать ли свои чувства или перебирать их в темноте....
Восприятие печалей и радостей - иное... Одна догадка мучает меня, здесь где-то проходит водораздел, лежит водораздел и множество чувств, привязанных за верёвочку времени и вещизма пролетает мимо. А я пролетаю мимо них, прохожу их насквозь - как умерший? Меня не видно, а я вижу их... Бог... умерший... Пессоа... Все три одного порядка... Всё множество, множества других людей - порядка иного... Но иногда по-человечески обращаясь к Пессоа делают ему тепло.
Вот этот божественный порядок, порядок небесных сфер и он звенит, издаёт звон, перелив, музыку - гармонизируется и гармонизирует. И человеческий порядок. Чуждое. Никогда не буду я тут родным - Пессоа.
Быть может кто-то прочтёт, - это о своих писаниях, - и получит утешение. Повадка гениальности - говорить не о славе, а об утешении.
Одно из отличий гениальности от таланта или бог весть кого - их произведения утешают, способны утешить, те, что талантливы нет, более склонны развлечь или отвлечь, но не утешить, нет.
Вот пишу, чтобы кто-то неизвестный и далёкий утешился. Ну не Бог ли, оттирающий слезу пасынка будущего? Льющий сам горькие слёзы...
Почти не верю в своё собственное существование, живу ли я? Кто живой? В пространстве моего существования никого нет, во времени то же - нет даже и меня - или я всё же есть?
Я нахожусь внутри границ и круга "самое само" и в редкие моменты распространяюсь за пределы данного круга, слышу оттуда, извне - весть, что могу войти, не нарушив свой покой, могу ступить божественными ногами на грешную землю, не искалечившись или почти не искалечившись, - тогда чудно...
"Самое само" плавало посередине, я был его ныряльщиком и пловцом, захотел бы - стал ловцом человеческих душ, но это не моё - по настроению и характеру, всё равно знаю - дойдя до границы, они бы отбросились назад, убежали, уничтожились бы.... Уже не зову...
Блаженны не плавающие в "самое само", а исходящие из него наружу! Блаженны, плавающие в "самое само" - парадокс. Сократ, стоящий на морозе в военном походе и думающий "своё" - тот же Пессоа. Хайдеггер, у которого спрашивали "как вот это понимать, что вы написали" - не отвечающий что написал, а впадающий при этом в новое размышление - "как это, действительно понимать, что я написал" - тот же Сократ, тот же Пессоа.
Бог странным образом человека искушал. Посмотри на "самое само" извне - озадачься, искорёжься, окстись, сам мигни, как неяркая звёздочка...
"Самое само" идёт, а впереди него - его аура - валит с ног, приостанавливает. Свободное существование - "самое само", не завоёванный набор свобод - одна свобода, доведённая до присутствия, до бытия, до существования. Значит вокруг него - всегда магия. Стрелка компаса кажет сбой. В воронку очарования засасывает несвободных, а потом без возможности переварить - выплёвывает их оттуда. Так Сократ очаровывает, притягивает, меняет увлёкшихся им на глазах, но отпади от Сократа, а ведь обязательно отпадёшь - и ты снова таков, каков по своей сути - не Сократ, точно.
"Самое само" имеет разную настроенность - ироничную у Сократа, грустно-мелодичную у Пессоа, трепещущую у Кьеркегора, - и у всех - одинок, одинок, одинок...
Подлинное одиночество... Подлинность одиночества... Заброшенность... Из заброшенности - бросок, прыжок - аритмия, ассиметрия.... Неправильность - очевидность. С бездной Ничто - непреложное...
Правильное отношение к гению - любовь к нему - Гёте. Нет, Гёте, - единственно возможное к нему отношение, - всё остальное к нему не относится.